Loading
Портал суфизм.ру | Что такое суфизм? | Суфийский орден Ниматуллахи | Правила поведения на форуме | В помощь начинающим
Четвертый путь | Карта сайтов | Журнал "Суфий" | Контакты | Архив электронного журнала | Архив форума
-
Шакик ал-Балхи, человек, стоящий в истоках мусульманского мистицизма, т.е. собственно суфизма (до него мусульманские подвижники были скорее аскетами, чем мистиками), был сподвигнут на этот путь... буддийским монахом:
...в начале своего жизненного пути он был купцом, который занимался торговлей с частично исламизированными тюрками Мавара’аннахра. Его торговая карьера закончилась после его неожиданной встречи с буддийским монахом, который призвал о уверовать в Бога как единственный источник всех благ и, оставив свое ремесло купца, полностью положиться на Его благоволение, в результате этой встречи Шакик ал-Балхи «покаялся», раздал все свое имущество и стал воином-аскетом в восточных областях Халифата.
Из книги А.Д.Кныш "Мусульманский мистицизм".
-
Становление мистического языка и теории: Шакик ал-Балхи
В личности хурасанского подвижника Шакйка ал-Балхй мы находим другой пример беззаветного служения Богу, которое нашло выражение, среди прочего, в ведении джихада против «неверных». Мы уже наблюдали подобный «воинствующий» аскетизм в жизнеописаниях Ибрахйма б. Адхама и Ибн ал-Мубарака. От них Шакйк ал-Балхй отличался лишь тем, что жил в другой области мусульманского мира. Как мы помним, Ибрахйм б. Адхам и Ибн ал-Мубарак исполняли свой долг перед мусульманской общиной, участвуя в боевых действиях против византийских христиан. Шакйк же жил в укрепленном рибащ. (пограничной крепости) в Вашгирде (Восточный Иран), куда стекались добровольцы, желавшие сражаться против «тюрков-язычников» Средней Азии. В 195/810 г. он погиб во время военного похода на Кулан в верховьях р. Амударьи (Джайхун)88. В богословских и правовых вопросах Шакйк был последователем Абу Ханйфы (ум. в 150/767 г.) и его ученика Абу Иусуфа (ум. в 192/808 г.). Однако после того как он принял аскезу, он совершенно потерял интерес к правовым и теологическим диспутам и без остатка посвятил себя служению Богу. Шакйк ал-Балхй сочетал в себе черты как Ибрахйма б. Адхама, так и Ибн ал-Мубарака. Подобно последнему, в начале своего жизненного пути он был купцом, который занимался торговлей с частично исламизирован-ными тюрками Мавара'аннахра. Его торговая карьера закончилась после его неожиданной встречи с буддийским монахом, который призвал его уверовать в Бога как единственный источник всех благ и, оставив свое ремесло купца, полностью положиться на Его благоволение89. В результате этой встречи Шакйк ал-Балхй «покаялся», раздал все свое имущество и стал воином-аскетом в восточных областях Халифата.
Во многом он походил на Ибрахйма б. Адхама, приверженцем которого он был в начале своего подвижничества. Как и в случае с Ибрахймом б. Адхамом, его щепетильная осмотрительность (вара) и упование на Бога (таваккул) зачастую доходили до крайностей. В некоторых отношениях Шакйк ал-Балхй даже превзошел своего учителя. По его мнению, ввиду крайней порочности этого мира, истинно верующий должен прибегать к труду только в случае самой крайней необходимости. Чтобы избежать порочного влияния мирской суеты, Шакйк ал-Балхй проповедовал «жизненное правило, требовавшее полного отрешения от мира и неукоснительного повиновения воле Божьей». По его мнению, ремесленничество и торговля были «делом подозрительным» (шубха), и поэтому каждый, кто стремится к совершенству в служении Богу, должен был оставить эти занятия. Более того, сами попытки добыть средства к существованию ставили под сомнение милосердие Божье и Его способность обеспечивать всем необходимым Своих тварей. Не удивительно, что Шакйка ал-Балхй часто изображают в качестве самого раннего представителя или даже основоположника таваккула. — учения об абсолютном уповании на Бога- Согласно этому учению, подвижник должен либо полностью оставить занятия доходными ремеслами или торговлей, либо свести их к минимуму90. Шакйк ал-Балхй придерживался таваккула. в самом его строгом виде. Такой бескомпромиссный таваккул позднее отвергли практически все суфии, отдав предпочтение его более умеренной форме. Умеренный таваккул был впоследствии принят на вооружение большинством суфиев, а не только небольшой горсткой «духовных атлетов», подобных Ибрахйму б. Адхаму. Хурасанский ученик Шакйка ал-Балхй, Хатим ал-Асамм (ум. в 237/851 г.), которого источники называют «аскетом», «ученым» и «мудрецом» (хакйм), стал основным распространителем духовного наследия своего учителя и в особенности его аскетической этики и практики91. Ученик Хатима ал-Асамма, Абу Тураб ан-Нахшабй (ум. в 245/859 г.), вел жизнь странствующего аскета, у которого, как говорят, было около ста двадцати учеников (мурйдун, ед.ч. мурйд). Согласно некоторым суфийским авторам, из этого числа лишь двое учеников сумели вынести тяготы аскетических подвигов и стали признанными суфийскими шайхами. Такой уровень «отсева», вероятно, указывает на то, что суровые требования, которые ранние аскеты предъявляли к себе и к другим, могли быть доступны лишь небольшому количеству «духовных атлетов», способных терпеливо блюсти подвижнические обеты на протяжении всей жизни. Личность Абу Тураба ан-Нахшабй важна еще в одном отношении: благодаря своему скитальческому образу жизни, который был характерен для большинства ранних подвижников (в частности, для Ибрахйма б. Адхама и Фудайла б. 'Ийада), он смог донести учение Шакйка ал-Балхй и Хатима ал-Асамма до Ирака и Сирии, где идеи таваккула постепенно получили широкое распространение среди местных аскетов и мистиков. Таким образом, Абу Тураб ан-Нахшабй стал своего рода духовным мостом между восточной и западной традициями мусульманского подвижничества93. Деятельность Абу Тураба ан-Нахшабй и других подобных ему подвижников способствовала постепенному сближению восточного и западного направлений мусульманского аскегизма в IV/X столетии, причем к тому времени багдадская школа суфизма постепенно стала преобладающей. Но, пожалуй, еще более значительной заслугой Шакйка ал-Балхй стал его вклад в то, что впоследствии стало называться «наукой о мистическом пути» ('илм ат-тарйк). Эта наука со временем превратилась в, пожалуй, самый важный символ суфийского образа жизни и мировоззрения. Ранние аскеты иногда рассуждали о различных уровнях духовного совершенства в служении Богу, однако никто из них не пытался их классифицировать и детально объяснить. В своем трактате «Правила богопоклонения» {Адаб ам-'ибадат) Шакйк ал-Балхй впервые предпринял попытку концептуализировать различные стадии, или «привалы» (маназил, ед.ч. манзила), на «пути к Богу», а также уровни духовного опыта, характерного для подвижника, достигшего той или иной стадии. Если эта книга подлинна94, то ее, пожалуй, можно было бы считать демаркационной линией между аскетизмом и зарождающимся мистицизмом95. В любом случае учение Шакйка ал-Балхй сильно отличается от учения Фудайла б. 'Ийада, который высшими стадиями духовного развития считал отрешенность от мира (зухд) и полную удовлетворенность своей участью, какой бы тяжкой она ни была, и Божьим промыслом (рида). В учении Шакйка ал-Балхй отрешенность от мира и страх перед Богом, которые характеризовали типичного мусульманского аскета (захид), отнесены к низшим стадиям духовного развития. Хотя Шакйк не сомневался в достоинствах этих аскетических добродегелей96, он, тем не менее, поставил их гораздо ниже мистических переживаний, таких как всепоглощающее желание райского блаженства в присутствии Бога и страстная любовь к Нему. В учении Шакйка ал-Балхй мистикам отдается безоговорочное предпочтение перед аскетами: по его мнению, мистикам доступны две высшие стадии мистического пути, в то время как аскетам суждено оставаться в самом его начале97.
Отсюда (http://bukharapiter.ru/content/view/396/#ex8)
-
А это - цитата из книги Карла Эрнста "Суфизм. Мистический ислам":
Возможно, самое раннее описание примера духовного уединения в суфизме мы находим в коротком наставлении персидского суфия Шакика аль-Балхи (ум. 810), жившего на востоке Ирана. В «Правилах богопоклонения» говорится о четырех этапах на пути к Богу (манзила): аскетизм, страх, стремление, любовь. По структуре этого трактата заметно, что понятие постепенного продвижения души к Богу рассматривалось как принцип, лежащий в основе мистицизма. Сродни эзотерическим концепциям, которым свойственно базовое деление людей на тех, кому доступно сокровенное знание, и тех, кому оно неведомо, такая духовная прогрессия подразумевает наличие низших и высших ступеней на пути продвижения. Руководства, подобные написанному Шакиком, представляют собой результат индивидуального опыта, облеченный в слова, понятные тем, кто хочет достичь той же цели.
Шакик начинает с описания важности соблюдения поста на начальном этапе аскетизма: «В преддверии аскетической жизни необходимо сократить свои потребности в пище и воде до уровня, на котором едва возможно выживание: не утоляйте голод свой ни днем, ни ночью, пусть он станет на этом этапе вашим знаком отличия, а пища — излишеством». Совет постящимся — наполнять чрево пищей на одну треть, а остальное насыщать молитвой и чтением Корана. «Если человек проводит таким образом день, значит намерения его искренни, и Бог изгоняет из его сердца мирские желания и на место их поселяет свет аскезы и голод». Цель — пройти сорокадневное испытание, которое очистит сердце от темноты и наполнит его светом. После чего адепт может остановиться на достигнутом, но может и перейти на следующий уровень.
Следующий этап — страх перед Богом, трепет, самым тесным образом связанный с аспектом самоотречения в аскезе. Страх происходит от напоминания о смерти, душа наполняется ужасом при мысли о грядущем Божием суде. По истечении одного дня состояние это усиливается до благоговения: «В сердце его будет расти свет, на чело ляжет печать благоговения. По истечении сорока дней Господь наставит его в благоговении настолько, что жена его и дети его будут трепетать перед ним. На этом этапе адепт все время плачет, иногда прямо за молитвой, спит мало и многого страшится». Это состояние может стать постоянным, а может смениться на более высокое.
Третий этап — томление по раю, когда неустанно думают обо всех благодеяниях, которые окажет Господь жителям рая. Сорокадневная медитация наполняет сердце суфия новым стремлением и заставляет его позабыть страх, который владел им на предыдущей стадии. Человека охватывает безразличие к мирским вещам и делам: «Он честен в речах и благороден в поступках; когда бы ты ни взглянул на него, — он смеется, радуется тому, что имеет, чуждый зависти и желаниям». На этой ступени можно пребывать до смерти, а можно перейти на следующую.
Четвертый и последний из этих этапов — любовь к Господу, и достигают его немногие. Это высочайшее и благороднейшее из состояний. Оно достается тем, чьи сердца крепки искренностью убеждений и чьи поступки безгрешны.
Будучи наполненным светом Божественной любви, сердце забывает предшествовавшие состояния страха и тоски по раю: «Любовь к Богу начинается с того, что Бог поселяет в сердце его [суфия] любовь к тому, что ему любезно, и отвращение к тому, что Бог отвергает, и так всего приятнее становится его сердцу Бог и угодные Ему». По прошествии сорока дней сердце адепта переполняется любовью так, что он становится любим и ангелами, и поклоняющимися: «В тот день он становится возлюбленным, благородным, близким, чистым, приятным Богу Когда бы ни встретил ты его — нежная и благородная улыбка не сходит с лица его, поступки его чисты, он не хмурится, всегда любезен в обществе, несет добрые вести, избегает грехов, противоречит лжецам, слушает только то, что любезно Господу. Кто увидит или услышит его — не может не полюбить его, ведь с ним пребывает любовь Господа, Могущественного и Великого». В описании Шакиком последнего этапа мы можем узнать известную формулу бескорыстной любви, предложенную его современницей Рабией из Басры (ум. 801). Когда ее спросили о том, насколько искренней является ее вера, святая ответила: «Я поклонялась Ему не из страха перед Его огнем, не из любви к Его садам, иначе я была бы не лучше низкорожденного наемника. Но я поклонялась Ему из любви к Нему и из тоски по Нему».
-
Если первые два этапа можно видеть у других мусульманских аскетов того времени, то третий этап живо напоминает випашьяну, направленную на сугубо мусульманские темы. Не я это заметил, но випашьяну это напоминает действительно.
-
встречи с буддийским монахом, который призвал о уверовать в Бога как единственный источник всех благ
Еще неизвестно, кто на кого повлиял:)
-
Ранжированием пальцев обычно занимаются не подозревающие о ладони.
-
Белый фрак? )
-
Белый фрак? )
Здравый смысл.
Нет, ну в самом деле, без обид, как вам не надоест переливать из пустого в порожнее?
-
Белый фрак? )
Здравый смысл.
Нет, ну в самом деле, без обид, как вам не надоест переливать из пустого в порожнее?
Ну вот мне мой здравый смысл подсказывает, что с Вашей стороны имеет место проявление белого фрака. )
И как Вам не надоест, в самом деле, переливать из пустого в порожнее?
-
Вы полагаете, что здравый смысл в том чтобы пытаться узнать что первично - курица или яйцо? Буддизм схож также с суфизмом, например, тем, что в обоих есть буква "у". Это неспроста.
А на путь суфизма человека вполне может подвигнуть и птичка, какнувшая ему на голову. Если эта птичка - инструмент в руках провидения и момент подходящий. Что же - надуть щеки и заняться орнитологией со всей научной серьезностью?
-
Буддизм - крёстный отец суфизма? Крестный отец суфизма не Буддизм,вернее Индуизм.Индуизм и ислам достигли высшего цветения в суфизме.Встреча индуизма и ислама произошло в Индии ислам пришел в Индию встретился с индуизмом и родился дивный ребенок. А встреча буддизма и даосизма произошло в Китае-и родился еще дивный ребенок-дзен.Если из мира все исчезнет и останутся только суфизм и дзен, ничего не будет потеряно.Это высшие крещендо,но двух разных путей:суфизм -чистая молитва,зикр,памятование о Боге.Дзен-медитация.(Ошо .Дао путь без пути.)
-
Вы полагаете, что здравый смысл в том чтобы пытаться узнать что первично - курица или яйцо? Буддизм схож также с суфизмом, например, тем, что в обоих есть буква "у". Это неспроста.
А на путь суфизма человека вполне может подвигнуть и птичка, какнувшая ему на голову. Если эта птичка - инструмент в руках провидения и момент подходящий. Что же - надуть щеки и заняться орнитологией со всей научной серьезностью?
Вы полагаете, что здравый смысл в том, чтобы не пытаться узнать, что первично, а вместо этого быть уверенным, что и так знаешь это (что первична - Ваша позиция), и, надув щёки, смотреть на то, что делают другие люди свысока и даже не пытаясь понять, что они имеют в виду? )
-
Вы полагаете, что здравый смысл в том, чтобы не пытаться узнать, что первично, а вместо этого быть уверенным, что и так знаешь это (что первична - Ваша позиция), и, надув щёки, смотреть на то, что делают другие люди свысока и даже не пытаясь понять, что они имеют в виду? )
Нет, я так не полагаю. Пытаться надо. Вопрос только в том как это делать оптимально. Тут, пожалуй, надо быть готовым отойти от корректности полемики, или даже бросить ее занудное течение вместе со стилем ко всем чертям в случае обнаружения чрезвычайных обстоятельств.
Что такое суфизм?
Попробуйте проделать следующее.
1. Нажмите кнопку ПУСК (у меня Windows XP) и далее...
2. Настройка
3. Панель управления
4. Мышь
5. Параметры указателя
6. Установить птичку "отображать след указателя мыши" и потянуть движок "короче-длиннее" на максимальную длину
А теперь двигайте мышью, сфокусировавшись на первом изображении указателя мыши. Вот это и есть образ суфизма. За ним - остывающие традиции. Первая форма наиболее близка к той бесформенности, которая породила ее. Можно пойти дальше - распараллелить внимание между первой формой курсора и мышью на столе и ухватить процесс порождения формы. Это неинтеллектуальное и более тонкое чувство. Способность постоянно удерживать внимание на этом процессе порождения первой формы собственно и есть суфийское восприятие. Традиции могут совпадать по ОТДЕЛЬНЫМ аспектам с суфизмом, но НИКОГДА в его целостности. Эти он кардинально отличается от всего прочего. Там, где порождение первой формы - там всегда суфизм, как бы его ни называли. Например, ислам - это тоже декорация, надставленная над суфизмом. Даже произнося суфизм мы уже отстаем. Он всегда в начале момента произношения.
-
Вы полагаете, что здравый смысл в том, чтобы не пытаться узнать, что первично, а вместо этого быть уверенным, что и так знаешь это (что первична - Ваша позиция), и, надув щёки, смотреть на то, что делают другие люди свысока и даже не пытаясь понять, что они имеют в виду? )
Нет, я так не полагаю. Пытаться надо. Вопрос только в том как это делать оптимально. Тут, пожалуй, надо быть готовым отойти от корректности полемики, или даже бросить ее занудное течение вместе со стилем ко всем чертям в случае обнаружения чрезвычайных обстоятельств.
Это замечательно. Вопрос - почему это всё оптимально для Вас? И почему это оптимально для всех? Почему исторические изыскания о суфизме для Вас неприемлемы?
Кому надо быть готовым отойти от корректности, зачем и почему?
И почему Вы считаете некие обстоятельства чрезвычайными?
-
А ещё, уважаемый alton, позвольте спросить: в каком тарикате Вы состоите? Кто Ваш шейх? Кто ваши учителя в "прочих традициях"?
-
Это замечательно. Вопрос - почему...? И почему... ? Почему .....?
Кому....., зачем и почему? И почему....?
Вам как ребенку нравится качаться на качелях "почему-потому". Но ведь между "почему" и "потому" есть целое пространство. Иногда оно принимает форму логики (тотему которого Вы поклоняетесь с фанатизмом истинного аборигена), а иногда форму чрезвычайных обстоятельств. Два плюс два равно четырем, но только в вырожденном случае. Иногда и не равно четырем. Как сумма углов треугольника нарисованного на шаре не равна 180 градусам.
Не пробовали жить шире? Кинуть, так сказать, синицу логики и погоняться за журавлем?
Риск есть, не скрою. Но, как говорил Цой, надо посмотреть на портрет на стене и прислушаться - что там за окном?
Относительно верительных грамот считайте, что я - увайси.
-
Это замечательно. Вопрос - почему...? И почему... ? Почему .....?
Кому....., зачем и почему? И почему....?
Вам как ребенку нравится качаться на качелях "почему-потому". Но ведь между "почему" и "потому" есть целое пространство. Иногда оно принимает форму логики (тотему которого Вы поклоняетесь с фанатизмом истинного аборигена), а иногда форму чрезвычайных обстоятельств. Два плюс два равно четырем, но только в вырожденном случае. Иногда и не равно четырем. Как сумма углов треугольника нарисованного на шаре не равна 180 градусам.
Не пробовали жить шире? Кинуть, так сказать, синицу логики и погоняться за журавлем?
Риск есть, не скрою. Но, как говорил Цой, надо посмотреть на портрет на стене и прислушаться - что там за окном?
Относительно верительных грамот считайте, что я - увайси.
"Увайси" это видимо такой солидный способ сказать, что свои слова о суфизме Вы ничем подтвердить не можете. ) В других традициях Вы наверное тоже "увайси".
-
"Увайси" это видимо такой солидный способ сказать, что свои слова о суфизме Вы ничем подтвердить не можете. ) В других традициях Вы наверное тоже "увайси".
Вот видите, мое "увайси" ничем не отличается от вашего "видимо". Потому и говорю про переливание из пустого в порожнее. И даже если переливать не воду, а , скажем, расплавленное золото, то ничего от этого не меняется. Кроме того, у самозваного "увайси" все же больше шансов, чем у опытного архивариуса.
Вот интересно, задавали ли известные три слона своей черепахе вопрос: "А ты на чем стоишь, подружка?"
-
"Увайси" это видимо такой солидный способ сказать, что свои слова о суфизме Вы ничем подтвердить не можете. ) В других традициях Вы наверное тоже "увайси".
Вот видите, мое "увайси" ничем не отличается от вашего "видимо". Потому и говорю про переливание из пустого в порожнее. И даже если переливать не воду, а , скажем, расплавленное золото, то ничего от этого не меняется. Кроме того, у самозваного "увайси" все же больше шансов, чем у опытного архивариуса.
Шансов на что? ) На то, чтобы изречь очередное ничего не значащее "ящитаю", выдаваемое за "истену"? Определённо, у опытного архивариуса шансов на это меньше. ) Он, собственно, и не претендует.
-
Заранее прошу прощения за прямоту. Я старый солдат и не знаю слов любви. В сухом остатке получается довольно прискорбная картина: Вы заходите в тему, в которой речь идёт о довольно отвлечённых вещах, и начинаете поучающим тоном, повелительными наклонениями и с ацким апломбом вещать, извините, дремучую банальщину, которая в каждой эзотерической книжке по копейке штука, причём даже не относящуюся к сабжу, а также рассказываете собеседникам о предметах, в которых не компетентны. Всё с тем же апломбом.
-
Заранее прошу прощения за прямоту. Я старый солдат и не знаю слов любви. В сухом остатке получается довольно прискорбная картина: Вы заходите в тему, в которой речь идёт о довольно отвлечённых вещах, и начинаете поучающим тоном, повелительными наклонениями и с ацким апломбом вещать, извините, дремучую банальщину, которая в каждой эзотерической книжке по копейке штука, причём даже не относящуюся к сабжу, а также рассказываете собеседникам о предметах, в которых не компетентны. Всё с тем же апломбом.
"Довольно отвлеченные вещи" вы, конечно же, не относите к дремучей банальщине. И апломба здесь тоже нет. А вот прямота - это уже не отвлеченная вещь, и извиняться за нее не надо, это не институт благородных девиц, где позевывая преподают "отвлеченные вещи". Воздух здесь прозрачней, и, главное, не через окно. Тут бы и остаться.
-
А ещё, уважаемый alton, позвольте спросить: в каком тарикате Вы состоите? Кто Ваш шейх? Кто ваши учителя в "прочих традициях"?
http://www.youtube.com/watch?v=kt0kaU8YohM (http://www.youtube.com/watch?v=kt0kaU8YohM)
Всё может испортить случайный афтобуз. :)
-
Ещё немного о влиянии буддизма на суфизм:
С другой стороны, в суфизме можно найти примеры литературных заимствований из буддизма. Так, буддийский образ нескольких слепых, каждый из которых, прикоснувшись к одной из частей тела слона, описывает это животное по-своему, прослеживается в суфизме в трудах персидского учёного Абу Хамида аль-Газали (1058 – 1111 н.э.). Аль-Газали отстаивал философский скептицизм и использовал этот образ для иллюстрации того, что исламские богословы обладают лишь частичной истиной. Будда же использовал его в « Сутте небуддийских школ» (пали Титха сутта), чтобы продемонстрировать бесполезность обсуждений небуддийскими философами взглядов друг друга.
Влияние буддизма на суфизм прослеживается также и в сфере ритуальной практики. Тигранян пишет об этом, кратко упоминая о правлении монгольской династии Хулагуидов в Иране (1256 – 1336 н.э.). Говоря подробнее, пять из шести правителей государства Хулагуидов (Ильханата) были последователями тибетского буддизма, исключение составлял Ахмад Текудер (годы правления 1282 – 1284 н.э.). Шестой ильхан Газан (годы правления 1295 – 1304 н.э.) перешёл в ислам, и его наставником стал шиитский суфий Садр ад-Дин Ибрагим. С этого времени, возможно под влиянием буддийского поклонения ступам – памятникам с реликвиями, в суфизме большее внимание стали уделять почитанию гробниц святых суфиев.
Отсюда (http://www.berzinarchives.com/web/ru/archives/study/islam/general/relation_between_buddhism_sufism.html).
Там же - о возможной связи понятия "фана" с адвайтой:
К примеру, Абу Язид Бистами (804 – 874 н.э.), под влиянием своего учителя Абу Али аль-Синди, ввел в суфизм понятия « фана» и « кхуда». Фана означает прекращение существования – полное разрушение индивидуального эго, обретение единства с Аллахом; кхуда означает обман или уловку как описание материального мира. В работе « Индуистский и мусульманский мистицизм» Р. Ч. Зенер очень убедительно говорил о том, что, вероятнее всего, аль-Синди, который, как известно, перешёл в суфизм из другой религии, первое понятие заимствовал из « Чхандогьи упанишады», а второе – из « Светашветары упанишады» в интерпретации Шанкары (788 – 820 н.э.), основателя традиции адвайты-веданты.
-
Там же - о возможной связи понятия "фана" с адвайтой:
К примеру, Абу Язид Бистами (804 – 874 н.э.), под влиянием своего учителя Абу Али аль-Синди, ввел в суфизм понятия « фана» и « кхуда». Фана означает прекращение существования – полное разрушение индивидуального эго, обретение единства с Аллахом; кхуда означает обман или уловку как описание материального мира. В работе « Индуистский и мусульманский мистицизм» Р. Ч. Зенер очень убедительно говорил о том, что, вероятнее всего, аль-Синди, который, как известно, перешёл в суфизм из другой религии, первое понятие заимствовал из « Чхандогьи упанишады», а второе – из « Светашветары упанишады» в интерпретации Шанкары (788 – 820 н.э.), основателя традиции адвайты-веданты.
Впрочем, А.Шиммель эту связь подвергает сомнению:Однако то обстоятельство, что наставником Байазида в мистицизме был некий Абу Али ас-Синди, т. е. «уроженец Синда», вряд ли позволяет сделать такой вывод. Даже если Абу Али действительно происходил из долины в низовьях Инда, а не из селения Синд поблизости от Бистама, этот географический факт сам по себе еще ни о чем не говорит: не следует думать, что любой человек из Синда был знаком со всеми тонкостями индуистской монистической философии. Конечно, соблазнительно было бы допустить знакомство Байазида с ведическими рассуждениями — тем более, что некоторые сопоставления кажутся достаточно убедительными. Но все же представляется более вероятным, что мистик из Бистама пытался достичь своей цели посредством чисто исламского опыта фана, «самоуничтожения» (кстати, он сам впервые и ввел этот термин), а не посредством опыта, который в ведическом смысле вел через расширение атмана, «сокровенного „я”», к осознанию им своего единства с сущностью всех вещей, выраженному в словах тат твам аси, «это (все) — ты». Байазид надеялся полностью стереть все следы своего «я», а не «расширять» что-либо сотворенное (16, 56). Его путь негативен; но он также был первым, кто описал мистический опыт, прибегнув к образу ми'раджа, небесного путешествия Пророка.
Персидский суфизм | Антология суфийской поэзии | Энциклопедия духовной культуры | Галерея "Страна Востока"
Издательство "Риэлетивеб" | Джалал ад-Дин Руми | Музыка в суфизме | Идрис Шах | Суфийская игра | Клуб Айкидо на Капитанской