Эвлия Челеби - турецкий путешественник XVII века.
СУФИЗМ В КРЫМУ
(по материалам "Книги путешествия Эвлии Челеби") (1)
Суфийские братства играли первостепенную роль в распространении Ислама среди тюрок. Не были исключением и крымские татары, обращённые в Ислам суфийскими проповедниками во время правления золотоордынских ханов Берке (1255-66) и Узбека (1313-42). Заметное место занимали суфии в религиозной и социально-политической жизни Крымского ханства. Об этом говорит хотя бы тот факт, что ханские ярлыки обращаются к "шейхам и суфиям" наряду с должностными лицами и правящими сословиями ханства (см. Сборник, 1890).
Исследователи до сих пор уделяли мало внимания крымскому суфизму. Пишут о суфиях путешественники XVIII-XIX вв. (Сумароков, 1880, с.135-136, Ромм, 1941 с.60-61). Кое-какие сведения о них можно найти в работах Ф.Хартахая (Хартахай, 1866) и В.Кондараки (Кондараки, 1873-1875). В.Д.Смирнов, знаменитый труд которого посвящён династийной и внешнеполитической истории Крымского ханства, говорит о массе материалов по суфизму в Крыму, находящихся в турецко-татарских источниках, с которыми он работал (Смирнов, 1887, с.600). Исследование этого вопроса не входило в задачи русского востоковеда, тем не менее он сделал ряд интересных замечаний по этой теме (Смирнов, 1887, с.123). Касаются вопросов суфизма и некоторые современные исследователи истории Крыма (Kellner-Heinkele, 1975, c.121-124).
В данной статье сделана попытка рассмотреть состояние суфизма в Крыму на основании известного, но так и не введённого до сих пор по-настоящему в научный оборот источника середины XVII в. - "Книги путешествия Эвлии Челеби" ("Эвлия Челеби Сеййахатнамеси") (2) .
В последнее время интерес к этому источнику значительно возрос. Свидетельством тому - недавнее издание отрывков из "Книги путешествия", посвящённых Крыму и крымским татарам, в переводе с польского перевода З.Абрахамовича (Ksiega, 1969), выполненный почти 30 лет назад. Данный перевод оценивается специалистами как "далеко небезупречный" (Григорьев, 1995, с.21), имеет значительные, часто ничем не оправданные пропуски в тексте. Польские переводчики, пользовавшиеся стамбульским изданием 7-го и 8-го томов "Сеййахатнаме" (1928), в местах, где встречаются разногласия в списках, следуют варианту списка "кяф". Переписчик данного списка пытался "восстановить" смысл малопонятных фраз и выражений, часто при этом домысливает текст, значительно искажая смысл.
В нашем переводе мы следовали варианту списка "син", который сейчас признаётся если не автографом Эвлии Челеби, то по крайней мере, самым близким к начальному вариантом рукописи (Bruinessen, 1988, p.5-8). Недавно мы получили возможность сверить перевод с копией списка "син". (Оригинал этой рукописи находится в библиотеке стамбульского дворца-музея Топ-Капы). Ссылки приводятся по пагинации издания 1928 года (Evliya, 1928).
* * *
О суфиях Эвлия говорит уже во вступительной главе о Крыме и крымских татарах. "Здесь (в Крыму - Е.Б.) есть улемы, праведники, шейхи и суфии [тарикатов] хальвети и джальвети, их до 40 тысяч - единобожников-суфиев, как пишет везир Сефер Гази-ага. На Крымском острове находится всего 21 тысяча соборных и квартальных мечетей. В этих молельнах ночью и днём татарские суфии предаются молитве и зикру. Там очень много мужей единобожия и экстаза" (Evliya, 1928, т.7, с.511, 512).
С первыми крымскими суфиями путешественник встретился уже в крепости Ор. Там, в мечети Сахиб Герай-хана он видел святого азиза, имя которого в тексте пропущено. "Он сорок лет не водится с людьми и по духовному обету не ест мяса и пшеничного хлеба. Он перемалывает на ручной мельнице ячмень, собственными руками готовит его и ест. Этот ячмень он и сеет своими руками. Землю, которую он засеивает, обладатель благодеяний Сахиб Герай-хан пожаловал отцу шейха, и тот оставил ему в наследство, переселившись (в лучший мир). Теперь он засеивает и собирает ячмень на этой чистой земле, перемалывает его на ручной мельнице и ест.
Более 10 тысяч бедняков - врат Божиих - затворников-суфиев находятся в мечети Сахиб Герай-хана. Все влюблённые совершают круговой зикр Божий (halka zikri) и достигают единения (с Богом). Весь народ Ора пребывает в неописуемом удивлении. Народ крепости Ор возлагает надежду на вышесказанного шейха. Каждую ночь на стенах и воротах крепости, подобно крепостным стражникам, факиры почтенного шейха сторожат укрепления. Они выкрикивают мухаммеданские слова: "Бог Един! Бог Един!" (Evliya, 1928, т.7, с.512). В этой же главе содержится интересное замечание, что в отличие от остальных татар, выращивающих просо, татарские суфии выращивают ячмень. Они питаются ячменным хлебом, объясняя это тем, что пророк Мухаммед постоянно ел ячменный хлеб (Evliya, 1928, т.7, с.511).
В последующих путешествиях Эвлия постоянно встречался с суфиями и часто о них упоминает. В Гёзлёве Эвлия насчитал 3 текке. Лучшее из них принадлежало халифе Ахмеда-эфенди из селения Колеч (колечли) (Evliya, 1928, т.7, с.528).
В селении Качи Эвлия гостил в текке святого Хызра Шах-эфенди. "Он удостоил нас приветливой беседы, - сообщает Эвлия, - Ночью и днём мы наблюдали круговой зикр (идущих по) мистическому пути, постигали Всеединство и поминали имя божие. У этого азиза сейчас в Крымской стране 40 тысяч мюридов. Там большой мавзолей в огромном здании с куполами каменной кладки. Ночью и днём здесь благотворительно кормят странствующих богачей и бедняков, старых и молодых. Этот ничтожный бедняк даже дерзнул сказать экспромтом Хызру Шах-эфенди эти бейты:
Бейт: Сущая в мире подпорка Ирема - необычайный ашик,
Предводитель на мистическом Пути - Хызр-эфенди - О, друг!
Действительно, Хызр-эфенди - это азиз, молитва которого услышана, великий воин и храбрец, в равной степени как аскет, так и муджахид, великий султан из нищих суфиев. И его отец, святой Мухаммед-эфенди, и его дед, Хуссейн-эфенди, похоронены рядом с текке. Теперь это - место поклонения благородных и простолюдинов, мужей сердца (Evliya, 1928, т.7, с.572).
В пригороде крепости Ин-керман Эвлия посетил гробницу Якуба-эфенди, бывшего наставником вышеупомянутого Хуссейна-эфенди. О Якубе-эфенди говорили, что он достиг степени Кутба. Гробница располагалась возле соборной мечети, в которой находились дервиши. Якуб-эфенди, видимо, принадлежал к тарикату хальветиййа (Evliya, 1928, т.7, с.575).
В Бахчисарае Эвлия насчитал 9 текке. Перечисление их, к сожалению, пропущено. Крупнейшим суфийским центром Бахчисарая была, по-видимому, соборная мечеть Сахиб Герай-хана, в которой "находится множество мужей халя, ясновидцев из общины праведников. Особенного (упоминания заслуживают) имам араб ...-эфенди, а также хромой и парализованный ходжа из мектеба, и многие другие" (Evliya, 1928, т.7, с.606).
В Ак Месджите находилось 3 текке братств хальветиййа, колечли и чуюнчили (3). "В теккиях Мухаммеда-эфенди есть суфии с мисваками, свисающими с колпаков и с бритыми усами. Они бреют усы для того, чтобы не загрязнить бузу, не сделать её противной, поэтому они совершенно сбривают усы бритвой. Вот такие это странные личности непристойного вида. Сей ничтожный даже спросил у одного из них: "Человек! Да мусульманин ли ты?". Он ответил: "Джок, мэн сопумэн", то есть "Нет, я суфий". Я сказал: "Эй, значит, ты и есть мусульманин!" Рассердившись, он ответил: "Нет, о человек, я суфий, говорят тебе - суфий! Смотри, у меня на голове мисвак". Этот бедняк сказал: "Если ты суфий, скажи, кто были отец и мать нашего святого Пророка?" Он скзал: "Не знаю, кто были его мать и отец, и ошибочно отвечать тебе не буду. Но мать человека Исы, пророка казаков, с которыми мы воюем, - мать Мерьем, и наши казаки говорят, что его отец добрый и любят его". Вот, душа моя, какие там есть суфии. Но улемы татарские - слава Богу!" (Evliya, 1928, т.7, с.640).
В селении Азизлер Эвлия посетил тюрбе "великого султана Баба Ядикяра", за которым присматривал тюрбедар Баба Хинди. Здесь же находилось текке (Evliya, 1928, т.7, с.643-644).
В Карасубазаре находилось 4 текке, названия которых в тексте пропущены (Evliya, 1928, т.7, с.647). Перед выездом из города Эвлия помолился вместе с некоторыми "обладателями халя" (Evliya, 1928, т.7, с.649).
В Эски Кырыме было 2 текке, а также тюрбе нескольких знаменитых в Крыму суфийских деятелей - Кемаль-ата, Чобан-ата, Дервиша Хараби, с которым связана легенда о запустении города (Evliya, 1928, т.7, с.666).
В Кафе Эвлия насчитал 7 суфийских обителей. "Лучшая из них - за западной окраиной Кафы, в пригороде под названием Топраклык - текке Ахмеда-эфенди. Приходящие получают там в изобилии милости с кухни. Там более 200 нищих врат Божиих, пребывающих в уединении Пути, с обнажёнными ногами и головой, в бедности и нищете растворившихся в Боге.
Затем - текке Дамада-эфенди. Это также большое убежище для влюблённых дервишей. И тут утром и вечером оказывают изобильные благодеяния богачам и нищим, старикам и юношам. Но практикуемого здесь зикра Божьего и "единства пилы" нет больше нигде. Потому что святой Дамад-эфенди был таким вождём-руководителем рода (носящих) рубище, что от его духовного воздействия влюблённые друзья пьянели и выходили из себя от любви к Богу. Вот такое это удивительное текке.
Затем, с внутренней стороны ворот Топ в Кафе есть опять же текке Дамада-эфенди. И это отстроенная ханака. Короче говоря, так как народ Кафы - народ единобожников, то здесь находятся текке братств хальвети, джальвети, кадири и гюльшени. Но текке братства Мевляны, или мевлеви-хане здесь нет" (Evliya, 1928, т.7, с.676-677).
В Кафе Эвлия познакомился с нибом Ибрахимом-эфенди, который был "совершенен в науке "кяф" и хитроумен. Он - среди наместников Пророка в шариатском суде". Эвлия утверждает, что объехав весь свет, он не встречал такого мастера в науке алхимии, хотя видел многие тысячи шарлатанов и считал эту науку несостоятельной. Познакомившись с Ибрахимом-эфенди, Эвлия убедился, что алхимия - "несомненная наука и несомненная истина, несомненный источник познания". Ибрахим-эфенди разминал в руке, как медовую свечу, слиток золота, который подарил ему путешественник. Затем алхимик сделал из этого золота крупинки, одну из низ проглотил утром и три - вечером, и в тот день больше ничего не ел. По мнению Эвлии, этот человек достиг высокой степени совершенства на пути тайных наук и мистики. Эвлия не указывает на принадлежность Ибрахима-эфенди к иарикату, но скорее всего занятия тайными науками находились в рамках эзотерических упражнений суфиев (Evliya, 1928, т.7, с.680-681).
В Керчи Эвлия видел одно текке, о котором не сообщает никаких подробностей (Evliya, 1928, т.7, с.687).
В северо-восточной части Крыма Эвлия посетил "благоустроенную страну под названием Шейх-или" (область шейха). Селение Кара Альп Эвлия называет "деревней татарских сопу, или суфиев, последователей святого Ахмеда-эфенди из Колеча, с бритыми усами и с 4-5 волосками в редкой бороде" (Evliya, 1928, т.7, с.688).
Об особом районе, в котором преобладали селения суфиев, Эвлия упоминает и раньше, перечисляя земли, подчинённые калга-султану, как "область деревень Колеч" (Evliya, 1928, т.7, с.599). Само селение Колеч Эвлия посетил вместе с Мухаммед Герай-ханом IV, направлявшимся в Дагестан. "Здесь жил шейх - святой Ахмед-эфенди из Колеча, предсказатель и великий султан. Теперь у него 40 тысяч мюридов с бритыми усами, он их предводитель на (мистическом) Пути. 40 тысяч мюридов из рода (носящих) рубище живут в Крыму, это верные влюблённые. На его могиле безграничны благодеяния приходящим и уходящим, богачам и нищим, ночью и днём" (Evliya, 1928, т.7, с.607).
Посетил Эвлия и деревню Чуюнчи. Он сообщает, что "здесь живёт Мухаммед-эфенди - первый человек среди тех, чья молитва услышана" (Evliya, 1928, т.8, с.51).
Эвлия сообщает о приверженности суфийскому учению представителей ханской династии. Например, один из султанов, Хаджи Герай, был отшельником и уединённо жил около садов Качи (Evliya, 1928, т.7, с.623). Суфием Эвлия называет и Селим Герай-султана, будущего хана, занимавшего престол четырежды. "Он (Селим Герай - Е.Б.) дружен с господами сердца и абдалами, то есть принадлежит к мужам халя. У него увлекающийся беспокойный нрав, он - обладатель (мистического) Пути" (Evliya, 1928, т.7, с.619-620). Наконец, о Мухаммед Герай-хане Эвлия сообщает, что тот - "знаток тайных наук", "аскет", "постоянно занимается зикром Божиим" (Evliya, 1928, т.7, с.605). В другом месте Эвлия именует хана "Суфи Мухаммед Герай-хан" (Evliya, 1928, т.7, с.900). Достаточно известна суфийская поэзия этого хана. Халим Герай, автор "Розового цветника ханов", говорит, что Мухаммед Герай-хан IV принадлежал к братству мевлевиййа, носил суфийский головной убор и хырку, устраивал суфийские собрания. Недалеко от Бахчисарая им было построено мевлеви-хане (обитель братства) (Halim, 1287, c.57). После лишения его ханского титула Мухаммед Герай IV бежал в Дагестан, где сделался простым дервишем (Evliya, 1928, т.7, с.692-697).
* * *
Итак, суфийские братства функционировали во всех городах Крыма, по крайней мере в наиболее значительных, во многих селениях. Наибольшее число обителей отмечается в Бахчисарае (9), в Кафе (7), в Карасубазаре (4). Наиболее часты упоминания последователей святого Ахмеда-эфенди из Колеча. По-видимому, братство это было многочисленным, но внимание турецкого путешественника привлекло экзотическим видом своих представителей. Следует учитывать, что разнообразные суфийские братства были широко распространены в Турции, и удивить Эвлию этим было непросто. Он сам наверняка принадлежал к одному из турецких братств. В Качи и Карасубазаре Эвлия принимал участие в зикре. Колечли не только владели многими текке по всему Крыму, которые регулярно называются среди наилучших, они имели целые селения своих последователей (Кара Альп). По некоторым признакам мы можем предположить, что колечли были одним из многочисленных ответвлений братства накшбандиййа. Сходные атрибуты имели накшбандийцы на Северном Кавказе (см. Пржелецкий, 1862). Явно просматривается военная организация у колечли. Впрочем, колечли здесь не были исключением. Стоит вспомнить суфиев, выполнявших обязанности ночной стражи крепости Ор, а также то, что Эвлия многих шейхов называет "в равной степени аскетами и муджахидами".
Эвлия посетил селения Колеч, Чуюнчи и Качи, то есть три из "четырёх очагов" (дёрт оджак). "Четыре очага" автор "Семи планет в истории царей татарских" Сеййид Мухаммед Риза сравнивает с четырьмя столпами государственного престола Крымского ханства" (Смирнов, 1887, с.660-661). Пейсоннель пишет: "В Крыму есть четыре старинных рода "людей закона" или Влема (улема - Е.Б.), которых можно причислить к знати, дворянам; они обладают землями, на которых находятся монастыри дервишей - тэккэ и могилы некоторых лиц, считающихся святыми, и которых татары посещают из набожности. Среди этих четырёх родов самый старший делается шейхом или архимандритом монастыря, принадлежащего его роду и пользуется доходами с завещанного богоугодным делом, со всех складов и земель, образующих имущество монастыря. Эти четыре великих шейха - шейх Катши (Качи - Е.Б.), Гелеш (Колеч - Е.Б.), Тшовунше (Чуюнчи - Е.Б.), Ташелу (Ташлы - Е.Б.). Остальные тэккэ Крыма им подчинены, их земли - неприкосновенные убежища для всякого рода лиц, и они пользуются с незапамятных времён очень большими привилегиями (Peisonnel, 1787, p.189). В.Хартахай, опираясь на татарские предания, называет "четыре очага" потомками первых татарских завоевателей Крыма, которые принадлежали к духовному сословию (Хартахай, 1866, с.189). В.Д.Смирнов пишет, что татарские беки издревле "предавались подвижничеству, предписываемому тем или иным уставом (тарикатом), как это явствует из частого присоединения монастырско-настоятельского титула "шейх" к именам эмиров (Смирнов, 1887, с.123). Эвлия с большим почтением отзывается о текке, принадлежавших к "четырём очагам", однако, об особом статусе их не упоминает.
Крайне интересным представляется сообщение Эвлии о "зикре пилы", который он наблюдал в Кафе в текке Дамада-эфенди. Зикр пилы, то есть зикр, в котором используется особая техника дыхания, на слух напоминающая звук, издаваемый пилой, практиковался братством ясавиййа. Братство последователей великого шейха Ахмада Ясави из города Туркестана (XII век) сыграло важнейшую роль в исламизации тюркских кочевников Средней Азии, породило несколько дочерних братств, но к XVII веку давно стало реликтом. Факт наличия двут текке ясавиййи в Кафе очень примечателен. Характерна также реакция на увиденное Эвлии, который до того не встречал ясавиййских текке. В связи с этим уместно предположить, что ясавиййа сохранилась в регионах, близких к кочевнической степи, где собственно, в своё время и зародилась. В.Д.Смирнов приводит цитату из "сборника Мухаммеда-эфенди Османова" (с.42-43), касающуюся притязаний сына эмира Эдиге на золотоордынский престол. Нур-Адиль говорит:
"Токтамыш хоть и сын Тайгучжи
Из Чингизова рода - что ж из этого?
Я ж потомок Коджа-Ахмеда Туркестанского,
Всем известного святого отца" (Смирнов, 1887, с.171).
Таким образом, кочевая знать возводила своё происхождение к туркестанскому шейху, что подтверждает распространённость ясавиййи среди татар в XIV в.
Очень значительным является также замечание Эвлии об отсутствии текке братства мевлевиййа в Кафе. Это говорит о том, что мевлевиййа была одним из наиболее распространённых тарикатов в Крыму.
Данные "Книги путешествия Эвлии Челеби" указывают на значительное распространение суфизма в Крыму, огромное число последователей учения во всех классовых прослойках крымского общества. Распространены были как турецкие тарикаты (мевлевиййа), так и местные формы суфизма (колечли). Подробное изучение турецких и татарских хроник позволит дать более объёмное представление о суфизме в Крыму, такая работа послужила бы изучению крымской культуры и этно-конфессиональной ситуации периода Крымского ханства.
Е.В.Бахревский
http://www.qirimtatar.by.ru/sufizm.htm***
"Книга путешествия Эвлии Челеби"
http://www.moscow-crimea.ru/history/hanstvo/chelebi/index.html
Тема: Первые упоминания о суфиях в европейской литературе (Прочитано 1261 раз)
