4. Если Микола, не разрывая контакта (серьезность) введет разговор об этой обиде в полемику, то может получиться что
сменив модальность, он сможет взглянуть на схемы извне (убеждение о математическом складе ума - это тоже схема).
Ой)) это уже интересно! Но, не совсем понятно мне.., остается только домысливать. Могли бы Вы как-то раскрыть, ну или, хотя бы, переформулировать?
Уточню, непонятно: " не разрывая контакта (серьезность) введет разговор об этой обиде в полемику".
Спасибо
Я, положим, обиделся. Например на то, что мои любимые-прелюбимые схемы (по каждому поводу) назвали жёсткими и потому вредными. Обиделся сильно - ну как же, я так люблю рисовать схемы, а их вдруг обзывают вредными.
Можно раскричаться, типа чего ты меня обижаешь. Можно сделать вид, что не обиделся, и в таком вроде-красивом и вроде-безупречном положении начать за свою обиду мстить (ну разными способами). Можно независимо вскинуть голову и уйти, типа мне с тобой неинтересно, ты такую круть, как схемы, не ценишь и не понимаешь.
А можно другое.
Я обиделся и признаю, что обиделся (не вслух признаю, а
обязательно молча, поскольку сам для себя, перед собой). Но контакт, внутри которого я получил эту обиду, для меня важен. Не потому важен, что он дает возможность потереться носом о соседа (на манер замерзших дикобразов из известной притчи), а потому что он был затеян ради приближения к реальности, то есть чтобы получше узнать, как обстоит дело на самом деле. На пути этого приближения к реальности я получил обиду, но может быть, так полагается? Может быть, я не могу приближаться к реальности без обид и царапин? Если это - вдруг! - закон такой (закон от всё той же реальности), то мне нужно:
1. продолжить контакт
2. не скрывать от себя самого, что я получил обиду
3. попросту эту обиду терпеть
4. акцентировать внимание на том вопросе, где вспыхнула обида. В данном случае - на тезисе о вредности схем.
Если мне это хоть немного удастся, то произойдет следующее. То, что должно быть сожжено обидой, останется ей на сожжение. Моё внимание научится отъединяться от того, что должно быть сожжено обидой. При этом оно - хотя бы капельку - увидит нечто такое, что раньше было заслонено тем, что теперь сжигается обидой. Возможно, это нечто прояснит мое отношение к пресловутым схемам.
Ну и сверх всего этого я сохраню собеседника. И в качестве друга, знающего о реальности что-то такое, что не видно мне. И в качестве врага, между прочим, тоже - чтобы он и дальше мог обижать меня, а я постараюсь выполнять заповедь "любите врагов своих".