Понятие "Мир" и его значение

Духовная культура > Вечные вопросы

<< < (2/3) > >>

no-name:

--- Цитата: no-name от 16 ЮЪвпСап 2018, 18:18:41 ---"Единство микрокосма и макрокосма достигается благодаря одновременному сочетанию противоположных атрибутов, т.е. в конечном счете благодаря их взаимному снятию (проникновение друг в друга). Основной принцип «тат твам аси» - «все во всем», «Ты есть То», где «То» — «имя Брахмана», а «Ты» — Атман.

Источник: https://studopedia.org/12-18850.html

(выделение в тексте: жирным шрифтом - авторское, подчёркивание - no-name)
--- Конец цитаты ---

Человек - мир маленький, мир - человек большой. ©

https://www.youtube.com/watch?v=o2KjpbQR6ig

no-name:
Начала индийской философии

Первые цивилизации появились приблизительно 5 тысяч лет назад на Древнем Востоке, под которым понимается огромный регион Земли от Египта до Индии. Мировоззрением данных цивилизаций являлся сплав религии и философии. Последняя еще не выделилась в совершенно самостоятельную форму человеческого сознания, поэтому древневосточные учения часто называют религиозно-философскими. Наиболее известные из них были созданы в Индии и в Китае.

Мифологически-религиозные представления и зачатки философской мысли древней Индии изложены в Ведах («ведение», «знание»). В Ведах содержатся религиозные гимны, сведения о ритуале, социальных отношениях, размышления об устройстве мира, жизни человека и т. д. Ведическая литература складывалась длительное время: самые древние и основные ее памятники датируются приблизительно серединой второго тысячелетия до нашей эры.

Впоследствии появились многочисленные комментарии к главным книгам (ведам). Наиболее важным из комментариев являются «Упанишады», в которых впервые делается попытка философского осмысления религиозного содержания вед. В «Упанишадах» мы находим сюжет, на котором впоследствии строилась вся индийская философия. Он состоит в следующем.

Все мироздание – это Брахма́н. Это одно из системообразующих понятий индийской мысли, означающее абсолютное первоначало бытия и глубинное содержание всех мировых феноменов, структурировавшее мифологические (Брахман, персонифицируемый в виде божества Брахмы). Позже – это универсальное мировое сознание, трансцендентное (запредельное) и одновременно имманентное (внутренне присущее) миру.

Индийский Брaхман является тем самым безличным началом, пантеистическим божеством. Брахман – это весь мир.

Áтман (в «Упанишадах») полагается как духовная сердцевина, коренящаяся во всех сознающих существах. С одной стороны, Атман выступает в качестве внутреннего «я», т.е. индивидуального, субъективного принципа, с другой – совпадает с бытием как таковым, т.е. с высшим Брахманом. Отождествление Атмана и Брахмана, в наиболее общем плане выступающее как совпадение субъекта и объекта, воспринимающего сознания и всего сотворенного мира, обычно осуществляется через ряд промежуточных ступеней. Единство микрокосма и макрокосма достигается благодаря одновременному сочетанию противоположных атрибутов, т.е. в конечном счете благодаря их взаимному снятию (проникновение друг в друга). Основной принцип «тат твам аси» - «все во всем», «Ты есть То», где «То» — «имя Брахмана», а «Ты» — Атман.

Источник: https://studopedia.org/12-18850.html

(выделение в тексте: жирным шрифтом - авторское, подчёркивание - no-name)

no-name:

--- Цитата: Схоларх от 16 ЮЪвпСап 2018, 16:02:28 ---Чем больше слов, тем больше эта масса значимости, ощущений чего то глобального
--- Конец цитаты ---

Мы не бессловесные твари, обделённые роскошью человеческого общения и философствования... Конечно, "масса слов и значимости" будет экспоненциально возрастать при описании каждой новой грани рассматриваемого предмета. И всё равно всех слов не хватит, чтобы описать Мир. Если вы против обилия слов (хотя данное описание Мира приведено тезисно, очень сжато, но без утраты объёма смысла/значимости, чем, собственно, и понравилось), вы можете переживать Мир мистически, вовсе не используя слов.

Фибоначи:
Мы говори слово "мир" потом кучу других слов и воображем что все эти слова становятся от этого чем то большим. Чем больше слов, тем больше эта масса значимости, ощущений чего то глобального, выдумываем все новые атрибуты, предикаты, определения.

no-name:

--- Цитата: no-name от 16 ЮЪвпСап 2018, 06:59:38 ---<...>

Во-вторых, мир выступает как качественная определенность пределов, в результате которой он выступает границей каждого своего объекта. Определенность понятия «мир» не исчерпывается его пространственно- временными масштабами. Так, в отличие от понятия «царство природы», «мир» не имеет пространственных границ в метрическом смысле. Его граница везде. Это внутренняя специфика, граница качественной специфики присуща всем явлениям, принадлежащим к данному миру. В этом смысле она проходит через каждую точку мировой совокупности, выражается в каждом ее объекте.

<...>

Мир также не имеет никакого определенного «места» в пространственном смысле. Он сам является вместилищем всех возможных мест и тем самым выступает как всеобщее место. Образно говоря, каждая точка пространства служит действительным пунктом «встречи» по крайней мере, микромира и мегамира и возможным пунктом «встречи» этих миров с макромиром.

<...>

--- Конец цитаты ---

Хорхе Луис Борхес

СФЕРА ПАСКАЛЯ

Быть может, всемирная история — это история нескольких метафор. Цель моего очерка — сделать набросок одной главы такой истории.

За шесть веков до христианской эры рапсод Ксенофан Колофонский, устав от гомерических стихов, которые он пел, переходя из города в город, осудил поэтов, приписывающих богам антропоморфические черты, и предложил грекам единого Бога в образе вечной сферы. У Платона в "Тимее" мы читаем, что сфера — это самая совершенная фигура и самая простая, ибо все точки её поверхности равно удалены от центра; Олоф Гигон ("Ursprung der griechischen Philosophie ("Происхождение греческой философии" (нем.)), 183) полагает, что Ксенофан рассуждал по аналогии: Бог — сфероид, потому что форма эта наилучшая, или наименее неподходящая, для того, чтобы представлять божество. Через сорок лет Парменид повторил этот образ ("Сущее подобно массе правильной округлой сферы, сила которой постоянна в любом направлении от центра"); Калоджеро и Мондольфо считают, что он имел в виду сферу бесконечную или бесконечно увеличивающуюся и что приведенные выше слова имеют динамический смысл (Альбертелли: "Gli Eleati" ("Элеаты" (итал.), 48). Парменид учил в Италии; через несколько лет после его смерти сицилиец Эмпедокл из Агригента придумал сложную космогонию; в ней есть один этап, когда частицы земли, воды, воздуха и огня соединяются в бесконечную сферу, "круглый Сферос, блаженствующий в своём шарообразном одиночестве".

Всемирная история шла своим путём, слишком человекоподобные боги, которых осуждал Ксенофан, были низведены до поэтических вымыслов или демонов, однако стало известно, что Гермес Трисмегист продиктовал какое-то — тут мнения расходятся — количество книг (42, согласно Клименту Александрийскому; 20 000, согласно Ямвлиху; 36 525, согласно жрецам Тота, он же Гермес), на страницах коих записано всё, что есть в мире. Фрагменты этой мнимой библиотеки компилировались или же придумывались начиная с III века и составляют то, что именуется "Corpus Hermeticum" ("Собрание герметических книг" (лат.)); в одной из книг, а именно в "Асклепии" (которую также приписывали Трисмегисту), французский богослов Аланус де Инсулис обнаружил в конце XII века формулу, которая не будет забыта последующими веками: "Бог есть умопостигаемая сфера, центр коей находится везде, а окружность нигде". Досократики говорили о бесконечной сфере; Альбертелли (как прежде Аристотель) полагает, что рассуждать так — значит допускать contradictio in adjecto (противоречие между определяемым словом и определением (лат.)), ибо подлежащее и сказуемое взаимоотрицаются; пожалуй, это верно, однако формула герметических книг побуждает нас интуитивно представить эту сферу. В XIII веке образ сферы снова возник в аллегорическом "Roman de la Rose" ("Роман о Розе" (франц.)), который излагает его так, как у Платона, и в энциклопедии "Speculum Triplex" ("Тройное зерцало" (лат.)); в XVI веке в последней главе последней книги "Пантагрюэля" есть ссылка на "интеллектуальную сферу, центр которой везде, а окружность нигде и которую мы называем Богом". Для средневекового сознания смысл был ясен: Бог пребывает в каждом из своих созданий, но ни одно из них не является для него пределом. "Небо и небо небес не вмещают Тебя", — сказал Соломон (Третья книга Царств, 8, 27); пояснением этих слов представала геометрическая метафора.

Поэма Данте сохранила Птолемееву астрономию, которая на протяжении тысячи четырехсот лет господствовала в воображении людей. Земля находится в центре Вселенной. Она — неподвижная сфера, вокруг неё вращаются девять концентрических сфер. Первые семь — небеса планет (небеса Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна); восьмая — небо неподвижных звёзд; девятая — хрустальное небо, именующееся также Перводвигатель. Это небо окружено Эмпиреем, состоящим из света. Вся эта сложная махина полых, прозрачных и вращающихся сфер (в одной из систем их потребовалось пятьдесят пять) стала необходимостью в мышлении: "De hipothesibus motuum coelestium commentariolus" ("О вращении небесных сфер" (лат.)) — таково скромное заглавие, поставленное Коперником, ниспровергателем Аристотеля, на рукописи, преобразившей наше представление о космосе. Для другого человека, для Джордано Бруно, трещина в звёздных сводах была освобождением. В "Речах в первую среду великого поста" он заявил, что мир есть бесконечное следствие бесконечной причины и что божество находится близко, "ибо оно внутри нас ещё в большей степени, чем мы сами внутри нас". Он искал слова, чтобы изобразить людям Коперниково пространство, и на одной знаменитой странице напечатал: "Мы можем с уверенностью утверждать, что Вселенная — вся центр, или что центр Вселенной находится везде, а окружность нигде" ("О причине, начале и едином", V).

Это было написано с ликованием в 1584 году, ещё озарённом светом Возрождения; семьдесят лет спустя не осталось и отблеска этого пыла, и люди почувствовали себя затерянными во времени и в пространстве. Во времени — ибо если будущее и прошедшее бесконечны, то не существует "когда", в пространстве — ибо если всякое существо равно удалено от бесконечно большого и бесконечно малого, нет, стало быть, и "где". Никто не живет в каком-то дне, в каком-то месте; никто не знает даже размеров своего лица. В эпоху Возрождения человечество полагало, что достигло возраста зрелости, и заявило об этом устами Бруно, Кампанеллы и Бэкона. В XVII веке его испугало ощущение старости; в оправдание себе оно эксгумировало веру в медленное и неотвратимое вырождение всех созданий по причине Адамова греха. (В пятой главе Бытия говорится, что "всех же дней Мафусаила было девятьсот шестьдесят девять лет"; в шестой — что "в то время были на земле исполины".) В "Первой годовщине" элегии "Анатомия мира" Джон Донн сокрушается по поводу недолговечности и малого роста современных людей, подобных эльфам и пигмеям; Мильтон, как говорит его биограф Джонсон, опасался, что на земле уже будет невозможен эпический жанр; Глэнвилл полагал, что Адам, "образ и подобие Бога", обладал зрением телескопическим и микроскопическим; Роберт Саут замечательно написал: "Аристотель был не чем иным, как осколком Адама, а Афины — рудиментами Рая". В этот малодушный век идея абсолютного пространства, внушаемая гекзаметрами Лукреция, того абсолютного пространства, которое для Бруно было освобождением, стала для Паскаля лабиринтом и бездной. Этот страшился Вселенной и хотел поклоняться Богу, но Бог для него был менее реален, чем устрашающая Вселенная. Он сетовал, что небосвод не может говорить, сравнивал нашу жизнь с жизнью потерпевших кораблекрушение на пустынном острове. Он чувствовал непрестанный гнёт физического мира, чувствовал головокружение, страх, одиночество и выразил их другими словами: "Природа — это бесконечная сфера, центр которой везде, а окружность нигде". В таком виде публикует этот текст Бруншвиг, но критическое издание Турнёра (Париж, 1941), воспроизводящее помарки и колебания рукописи, показывает, что Паскаль начал писать слово effroyable (устрашающая); "Устрашающая сфера, центр которой везде, а окружность нигде".

Быть может, всемирная история — это история различной интонации при произнесении нескольких метафор.

Источник: http://vzms.org/borhes-pascal.htm

(выделено в тексте мной - no-name)

Навигация

[0] Главная страница сообщений

[#] Следующая страница

[*] Предыдущая страница

Перейти к полной версии