Поэзия и научно-фантастический разум в кувшине

[годидзе]

В Персии я увидел, что стихи должны сопровождаться музыкой и их нужно петь или декламировать — по одной только причине — потому что они действуют.

Правильное сочетание образа и звука погружает аудиторию в хал (нечто среднее между эмоциональным/эстетическим настроением и трансом или состоянием сверхосознания), заставляет ее заходиться в плаче или танцевать — то есть демонстрировать соразмерную физическую реакцию на искусство. Для нас же связь между телом и поэзией потеряна еще в эпоху бардов — читая, мы дышим картезианским антиэстетическим газом.

В Северной Индии даже немузыкальная декламация провоцирует слушателей на шум и движение, каждая удачная строчка вызывает овацию «Ва! Ва!», и изящные аплодисменты. Зрители кидают монеты… Мы же слушаем поэзию как это делал бы научно-фантастический разум в кувшине — в лучшем случае, отвечая сдержанным смешком или гримасой, рудиментами деятельности ротового отверстия, в то время как остальное наше тело находится где-то на далекой планете.

На Востоке поэтов часто сажают в тюрьму — это своего рода похвала, поскольку подразумевается, что автор совершил что-то, по меньшей мере, столь же настоящее, как воровство, изнасилование или революция. Здесь же поэты могут публиковать все, что заблагорассудится — и это своего рода наказание, тюрьма без стен, без эхо, без ощутимого существования — туманные юдоли печати или абстрактной мысли — мир без риска и эроса.

Хаким Бей (Питер Л. Уилсон). Порнография

Кстати, давняя восточная традиция жива (1 | 2). :-)