Некоторое время назад, по интересующему меня вопросу оказался в одном не слишком удаленном от Москвы монастыре. Дело было зимой, дорога была не простая, поэтому я немного опоздал на встречу с Настоятелем - началась вечерняя служба. Разумеется, я с дороги предупредил Настоятеля о своем возможном опоздании по телефону и по его рекомендации, а так же не без своего желания, пошел на службу. Атмосфера в храме была соответствующая российской глубинке - полумрак (был пост), свечи, старинные иконы, роспись на стенах. Народу было чуть - 4-5 женщин среднего возраста, пара ребятишек, мужчина и трое певчих из мирян или послушников. Вобщем, как говорится, обстановка вполне располагала к духовному подъему. Началось все достаточно предсказуемо - чинно, благородно и спокойно. Ну, может быть, только ведро позвякивало, да вода журчала с выжимаемой тряпки на алтаре. Монах, ведущий службу, в критических местах увеличивал громкость звучания своего баса, заглушая алтарную возню. Но... Дальше - больше. Видать, мойщик не успевал справиться с заданием до указанного срока и монах, кося глазами на алтарное пространство, заблажил во всю мощь. Жаль, но их совместные усилия оказались напрасными: мимо меня на алтарь пронесся эдакий живчик из партхозактива, но в подряснике. По шлейфу запаха ладана, густоты освежителя воздуха в туалете Большого театра, я предположил, что это и был о. Настоятель. Через минуту из алтаря выскочили два послушника с пустыми ведрами и, погромыхивая ими, рысью выскочили на улицу. Через пару минут, с громогласным шепотом "простите-благословите" и полными ведрами с моющим средством в руках так же бодрой рысью они как заправские слаломисты, огибая молящихся взбежали на алтарь. В это самое время в алтаре произошла смена состава. На поле вышел о. Настоятель, но уже в стихире... Видно монах, ведущий службу до этой минуты, был мобилизован на более значимые дела. Голос Настоятеля явно уступал в мощи и густоте, поэтому писк мобильного телефона, доносившийся с алтаря, явно его нервировал. Но так как судя по всему, телефон был его, и ответить на звонок ни кто не решался, Настоятелю пришлось не сладко. Закончив очередной куплет, он был вынужден ретироваться за Царские врата, заменив себя прежним монахом. Далее, в процессе службы, с алтаря еще не раз доносилась трель телефона и бубнеж Настоятеля. Но, видно, именно эта кадровая перестановка резко изменила темп алтарной работы. Послушники с ведрами перешли с рыси на галоп; из алтаря, в цивильной одежде, периодически выскакивал человек с профессиональной фототехникой и фоткал иконостас, монаха на фоне иконостаса, певчих на фоне молящихся и молящихся на фоне певчих. Разумеется со вспышкой... Профессиональной. Между тем, монаху, ведущему службу, тоже не сладко было: как только он закрывал за собой Царские врата сразу хватал веник и начинал сметать пыль с тыльной стены алтаря - каюсь, специально подглядывал через резную обрешетку врат. Отношение к этому какое-то двоякое было. И смешно, и, мягко говоря, неприятно. Все ж это не парко-хозяйственный день в воинской части, а вечерняя служба в далеко не новом монастыре со своей историей... Хотел уж уходить, но когда послушники проволокли мимо меня позвякивающий стеклом ящик, кокетливо прикрытый платенчиком - я твердо решил дождаться приезда девчонок. По всем раскладам так и должно было получиться. Жаль, не дождался. Служба закончилась, дежурный конферансье объявил о ее окончании, пригласил всех на утреннюю службу, которую должна была вести какая-то приезжая шишка из местной патриархии. Противно стало окончательно. Уехал.
Тема: Фамилия (Прочитано 1110 раз)
