Вот, продолжение. Многовато получилось...
33
Дом из шкур животных круглый в основании, заостряющийся кверху. Из четырех букв.
Я помнил это слово по Мишиным кроссвордам. Там еще попадались всякие яранги и вигвамы, но это была натуральная юрта. Светало, когда дикари впихивали меня в это сооружение. Посреди округлости комнаты, обнаружился сидящий в высоком кожаном кресле плотный узкоглазый мужик лет пятидесяти. Как и юрта, он был одет в звериные кожи. Разница с юртой была в том, что кожи на нем были сплошь обшиты блестящими фишками в виде сказочных зверьков. Я почему-то сообразил, что это натуральное золото. А еще дошло, что это тот самый кореец, подсуетивший мне книжку про нормальных людей.
Странно он мне так улыбнулся, спросил:
- Что привело тебя в мой дом, чужестранец?
Акцент исчез. Не кореец. Вопрос ставил в тупик, но я помнил написанное.
- Я благодарен судьбе за то, что могу видеть ваш дом и вас лично. Для меня это большая честь. Наверняка, я не заслуживаю ее. Но моего мнения никто не спрашивал. Вы видите, мои руки связаны, как руки разбойника, но видит Небо, я даже в мыслях не мог бы причинить вам какой-нибудь вред.
Мужик нахмурился.
- Анн!
- Слушаю вас! - в юрту, согнувшись в натяжном почтении, вкорячился длинный тип, командовавший налетом на мою деревню.
- Почему вы связали этого мудрого человека?
При слове «мудрого», у длинного - глаза раздвинулись до размеров чайных китайских блюдец. Протормозив с пять секунд, он все же сообразил:
- Так, чтобы не сбежал.
- А он пытался бежать?
- Как бы он пытался, мы же его связали.
- Иди, подыши свежим воздухом...
- Мои люди бывают тупы и несправедливы. - грустно заметил мужик вслед вышедшему варвару. - Я прошу за них прощения и лично освобожу тебя.
Он достал из под кресла стальную саблю музейной редкости и со всего маха рубанул целясь прямо по моим рукам. Я не успел испугаться, а веревка уже упала на пол. Руки были на месте. Я понял это, и сердце тут же запрыгало, запоздало реагируя на выделившуюся химию.
Мужик внимательно изучал меня, сидя на своем троне. Быстро двигается, когда успел усесться…
- Достаточно ли этого, чтобы заслужить твое прощение?
Ага… Как там…
- Я не думаю, что в происшедшем есть Ваша вина, и мне не в чем Вас обвинять. Но я благодарен вам за то, что вы сделали.
- Не надо говорить мне «Вы». Зови меня просто Саркис. Я, конечно, чуть старше тебя, но эти годы ничто в сравнении с вечностью.
- Спасибо, Саркис.
Мы молча смотрели друг на друга. Как я понимал, мы еще не знали друг о друге почти ничего. И знакомство еще не закончилось. Я сильно сомневался, что получится уйти отсюда без тяжких телесных повреждений. Надежда оставалась только на правильность книжной схемы этого мира. Она становилась все понятнее и ближе. Наконец напряжение на лице местного князя или кто он там был еще, сменилось все той же странной улыбкой.
- Ты умеешь молчать, хотя хорошо говоришь. Это мне нравится. Расскажи, как мои люди нашли тебя. И правда ли, что ты сам попросился ко мне на службу?
- Что мне ответить тебе, Саркис. Зовут меня Андрей. Живу в деревне на берегу реки. Я обрабатывал бревна, когда увидел, как один из твоих людей таскал за волосы женщину моего племени. Другой ударил саблей кого-то из ребят. Просто хотелось узнать, чем провинилась наша деревня, подошел к ним. И вот я здесь.
Саркис задумался.
- Ты очень просто рассказал. У меня нет причины не верить. Ты смелый человек. Но владеешь ли ты искусством боя?
- Нет, ну я прошел курс молодого бойца. Сержанты в свое время меня не по-детски погоняли. Но шашкой или саблей я вряд ли кому вред причиню.
- Плохо. Каков тогда смысл твоего вмешательства в спор между деревней и моими бойцами?
- Смысл? Я еще молод, Саркис, но мне кажется, что я ничего не терял. Если бы я узнал, что деревня получила по заслугам, я бы принял это. Но если бы я понял, что творится несправедливость, на меня, как и на всякого, кто не вмешался бы в таком случае, пал бы позор. А жизнь без чести хуже глупой смерти.
Саркис встал, подошел ко мне и обнял.
- Мне не нужна твоя работа! - сказал он. - Но если тебе когда-нибудь что понадобится, буду рад помочь. Об одном прошу, останься со мной несколько дней. Я так давно не встречал в этих степях нормальных людей...
- Спасибо за приглашение, Саркис. С удовольствием принимаю его. Дела в деревне подождут. А мне самому очень приятно общаться с тобой.
Мы вышли из юрты. Лошади, повозки, люди... Все жило особенной, не понятной моему рассудку жизнью. Наверное, я не был в прошлых жизнях кочевником, если верить в теорию перерождений. И все-таки, спасибо корейцу и его книжке, даже в этом мире чужих, я мог быть своим.
- Кто из них. - Саркис показал на бригаду длинного Анна. - Таскал за волосы женщину?
- Вон тот паренек, - показал я.
- Эй! - крикнул Саркис. - Керт! Подойди ко мне!
Молодой, но накачанный паренек метнулся к нам в полусогнутом виде.
- Да, хан!
- Почему ты таскал за волосы женщину в его селении?
- Разве вы не знаете? - почти натурально удивился тип. - Такие упражнения укрепляют волосы и делают женщину более красивой.
Саркис усмехнулся. И я понял, что парню повезло. Но Хан не унимался:
- А за что рубанули парня?
- За это я не отвечаю, - съехал Керт. - Спросите у Риста.
Рист клятвенно заверил, что имела место необходимая самооборона, ведь паренек бросился на него с огромным мечом. Словом вырисовывалась приблизительно такая картина. Группа молодых кочевников заехала в деревню исключительно в целях оздоровления волос поселянок. Ну, просто благотворительная акция «Пантин про ви». А тут тупой парень кинулся на них с холодным оружием. За неумением обезоруживать, пришлось убить. Все. К чему придраться? Но у меня оставался еще один вопрос:
- Ладно, ребята, я понимаю… С парнем, которого рубанули - все ясно. Полез без разборки за то и получил. Но разве девушка хотела лечить свои волосы?
То ли парень был слишком молод, то ли мое вмешательство его завело, но он ответил не подумав:
- Конечно хотела! А чего б мы ее трогали? У нас к деревне претензий нет. Делятся за охрану по полной.
- Ты хорошо подумал, Керт? - тихо так спросил Саркис.
- Я? - растерянность промелькнула по лицу парня, но было уже поздно втыкать заднюю. - Конечно. Я за словами слежу.
- Тогда едем в эту чертову деревню! - Саркис легко вскочил на черного, завешанного всякими золотыми прибамбасами коня. - Анн, Керт, Рист, Шерх и Андрей! За мной!
Оказывается, я умел ездить на лошади. Может, сыграли свою роль гены дедов-казаков, может реальность была какой-нибудь подходящей под это дело, но вся бригада очень скоро уже отставала от нас с Саркисом.
Хан оценил эту тему и подмигнул мне совсем по свойски, как брат брату. Видно понравился я чем-то этому суровому айсбергу местных степей.
34
Утренний чай был необычным. Пили молча. Валентин Иванович думал о своем. Я расслабился настолько, что думал только о самом чае. Вообще-то мне никогда особенно не нравился этот индокитайский вариант русского компота. Но в это утро главным был не просто вкус, а соединение терпкости с длинными тенями за окном во дворе, с прохладой воздуха, древностью кирпичной печки, спокойствием сидящих за столом. Хорошее такое ощущение не только чая, но и всего вместе с ним.
- Ты меняешься, - заметил Валентин Иванович. - Думаю, ты начал чувствовать силу.
Он вывел меня во двор и заставил смотреть на вьющуюся у порога траву. Я не понял, зачем это нужно, но до работы было еще время и я начал изучать сиротливое растение. Трава как трава. Не сорняк. Наоборот, из разряда зелени, придающей мягкость и пушистость хорошей батайской лужайке. На стадионах, кстати, такая же растет. Непонятно, зачем Иваныч затеял этот урок юного мичуринца. Я смотрел и смотрел на эту траву, уже и думать устал, зачем да почему. И трава ожила. Она росла из земли, как и все вокруг. Она росла в тот миг, когда я смотрел на нее. В этот миг я и трава не были чем-то раздельным, наоборот, мы всегда были одной жизнью. Ветер раскачивал ее пыльные ветви, и я был не больше божьей коровки, в ее качающейся тени. Мир стал просторнее. Деревянная доска порога превратилась в высочайшую ступень неведомого храма. Каждое движение, каждый порыв ветра наполнились странным смыслом.
- Ты на работу не опоздаешь?
Я снова был в Батайске.
- Да, конечно...
35
Рабочий день прошел великолепно. А на традиционном пятничном обеде, я открыл в себе новый талант. Вернее талант наверняка был старый, только до сегодняшнего дня я о нем не подозревал.
Ребята вмазали клюковки. Я отказался, под предлогом, что временно не пью, хотя на самом деле просто не хотелось ненастоящего. Клюква, очевидно, ударила в голову, и Витя затеял соревнования по армреслингу.
Первая мысль, которая приходит в голову человеку видящему Витю: «Как бы не оказаться на пути у этого Франкенштейна!». Огромаден чертяка! Илья Муромец – пацан рядом с ним. Ладно мы с Мишей знали Витю не первый год. Грозен только снаружи, а внутри добродушен как сибирский котенок. И все же армреслинг - просто издевательство с его стороны.
После десятой победы над Мишей Витя посмотрел на меня:
- Андрей Палыч! Давай поборемся!
Я улыбнулся с глубоким сарказмом:
- Хочешь мне руку сломать?
- Да я потихоньку!
Короче уболтал он меня. Поставили мы клешни. Секунд десять Витя не давил, а смотрел, как я пытаюсь сдвинуть с места его ладонь и сочувственно кивал. Я напрягся изо всех сил и... проиграл.
- Давай еще! – мне стало интересно.
Мы попробовали еще. На этот раз Витя не стал ждать и просто уложил мою руку на стол.
- Попробуй расслабиться! - Миша загорелся идеей одолеть Витька. - Думай о чем-нибудь приятном.
- Миша! - Я все еще кипел. - С твоими советами...
Но вспомнил утреннюю траву и, пока Витя собирался с силами, переключился на вещи в кабинете. Смотрел на пепельницу. Старая уже. Грязный слой пепла на когда-то белых стенках, обитые края. Темно-коричневая, залапанная снаружи...
- Хорош притворяться! - Мишин голос оторвал меня от раздумий, и я понял, что в тот же миг рука моя обрушилась на стол.
Я посмотрел на Витю. На лбу его выступили крупные капли пота.
- Ну, ты дал! - сказал он. - Как ты это делаешь?
- Проигрываю? - не понял я.
- Руку держишь! Как железная!
Миша засмеялся:
- Витя, кому ты лапшу по ушам распределяешь! Ты нас с Палычем за кого принимаешь?
- Нет, ребята, в самом деле. Палыч как-то руку поставил, что я ее с места сдвинуть не мог.
Я не понял, о чем они. А Миша нахмурился.
- Палыч! Ну-ка давай еще. Только серьезно.
Я опять расслабился, хотя расслаблением это можно было назвать с натяжкой. Скорее отвлекся. Изучаю себе пепельницу дальше. Слышу сквозь дымку пыхтение. Думаю, опять Витя делает вид. Ну и дальше себе отвлекаюсь. И вдруг Витя бросает мою руку, встает и качает свою. Я испугался:
- Витя! Что с рукой?
- Устала! Не могу больше!
Миша довольный, хотя и не врубающийся, снисходительно похлопал Витька по плечу:
- А ты как хотел… С Палычем бороться…
Осмотрел я Витину руку - ничего страшного. Просто перенапрягся. Вспомнились дядьки Валькины намеки. Может и правда что-то меняется...
- Миша, а как я Витька задавил со стороны?
- Не знаю, может он и прикидывается, но ты его минуты две держал, пока он не выдохся. И самое интересное, я же видел, как он напрягался! Но натурально у него получается! Артист!
- Миша! - обиделся Витя. - Мелешь языком. Я клоун, что ли.
- А ты, Витя не обижайся. Я же что думаю, говорю. Не притворялся, так не притворялся, но ты посмотри на себя и на Палыча.
Короче говоря, до самого конца рабочего обеда тема у нас была одна - армреслинг. Вот где можно было порадоваться, что в спорткомитете так много рассуждают о физических упражнениях и состязаниях. Зайди сейчас к нам мэр, остался бы доволен. Благо бутылки из-под клюковки мы уже спрятали.
Пошел к кшетре читать, там столько всего....
Тема: Цветок папоротника 33, 34, 35 (Прочитано 1298 раз)
