Только что со стадиона. Продолжаю. ОК?
25
Было очень холодно. Темно-красный рассвет медленно разливался над высоким холмом. Прямо, в километре передо мной, внизу, поблескивала красным золотом широкая река. На берегу - высоком обрыве - домики, отсюда маленькие и хрупкие.
- Вот и Оно!
Я обернулся. Рядом, еще выше, на кургане, стоял небольшого роста мужчина с огромной бородой и странно знакомым лицом.
- Солнце красное, тепло наше и жар наш. - Как я понял, мужчина обращался ко мне.
- Хоть согреемся. - На всякий случай заметил я.
Бородач ухмыльнулся и поклонился, вспугнув длинными волосами полевые колоски.
Вспомнив восточные обычаи, я нагнулся в ответ.
- Куда кланяешься, дурень! - взревел он. - Хорс в доме! Опозорить меня перед Солнце-царем хочешь?
Я обернулся. Из-за горизонта высунулся край солнечного диска. Очевидно, угораздило меня попасть в секту солнцепоклонников. Пришлось кланяться и солнцу. Краем глаза я глянул, доволен ли старик? Но тому видно было не до меня. Что-то бормотал под нос, снова и снова кланялся. Я ждал. Солнце, наконец, оторвалось от горизонта и бормотание стихло.
- Идем в село! - бородач прошагал мимо меня вниз. - Есть пора.
Я пошлепал следом. Ну и обувь же я обнаружил на себе, ну и одежду! На ногах какая-то соломенная бодяга. Сверху - рубаха до колен. И - шаровары. Ну точно - японцы. Не иначе бородач - ихний тренер священного солнечного айкидо. Поясок у него красный. Я посмотрел на свой - черный. Видно я у них тут тоже неплохо котируюсь. Не ниже первого дана. А может я инструктор…
- Ты чего корячишься? - остановился бородач, заметив мои потуги сделать верхний каратистский блок аге-уке. - Колдуешь?
- Ага! - на всякий случай согласился я. - Типа того.
- Интересно. Я такого еще не видел.
«Не японец». - Подумалось мне. Но вслух сказал:
- Это утреннее колдовство. Зарядка называется.
- Зарядка? Научишь?
- Так кто кого учит?
- А, ну да... Чего отстаешь! Догоняй!
Народ уже сидел на широких лавках вдоль невероятно длинного коммунального стола. Женщины и мужчины. Детишки суетились у махонького столика в стороне - у них был свой праздник.
Кушали местные хорошо. Супчик, осетрина, хлебушек... Завидев нас, все подскочили, засуетились, усадили на какие-то блатные, как я понял, места. И сели потупившись. Я еще подумал, что расстроились, из-за нас... Но нет. Мой бородач начал свое бормотание. Что-то про какого-то Дажьбога, Стрибога и, кажется, Симарога... Судя по всему, ребята были многобожниками. Я вспомнил Мишины кроссворды и довольно спокойно согласился с выводом, что передо мной далекие предки - какое-то славянское племя века эдак девятого-десятого нашей эры. Отбормотав, напарник хлебнул супец, и все засуетились. Застучали деревянные ложки, заговорили о хозяйственных делах женщины.
Мужчины, почему-то стали говорить не о нашем славянском футболе, а об америкосовском бейсболе, насколько я уловил это из их фраз про мяч, биту, дом и перебежки. Это повергло меня в настоящий шок. Я ведь хорошо помнил из той же истории, что ко времени нашего застолья, Америка таки оставалась еще не открытой Колумбом. Я так понял, что у них намечались даже какие-то серьезные соревнования с соседским поселением.
Открылась и общая тема, объединившая два пола в одно. Как я разобрал – всех беспокоила какая-то мощная волчья стая, промышлявшая в округе, с чем местные жители, в отсутствии автоматического стрелкового оружия, никак не могли справиться. Когда речь зашла о волках, некоторые стали бросать нездоровые взгляды в мою сторону и, где-то в глубине моего недоумевающего сознания, начали зарождаться смутные и нехорошие подозрения. Супчик был музыкальный, гороховый. Осетр запеченный, жирный и слишком сытный, чтобы я доел предложенный мне кусочек до конца. Заметив мои затруднения, девушка-соседка, похожая на Клаудиу Шифер, только с нормальными зубами, быстро поменяла наши тарелки, подмигнула, типа никто не заметил, и принялась доедать. Я благодарственно кивнул и еле сдержал сытую отрыжку. Жизнь нормализовывалась. Стало тепло и уютно. Оставалось только найти где-нибудь подходящую лежанку и понирванить там до обеда, а то и до ужина.
Остальные, очевидно, не разделяли моего мнения. Некоторые уже вели куда-то лошадей, некоторые тащили рыбацкие сети. Женщины тоже разбежались. Остались две, убирающие со стола. Бородач стоял в сторонке и задумчиво на меня поглядывал.
Одна из уборщиц наклонилась к моему уху:
- Когда свадьба с Лелькой?
- С какой Лелькой? - На автомате поинтересовался я.
- Да брось ты, мы ж свои. Я что дура, не видела, как ты ей рыбу отдал?
- А она как на это смотрит?
- Не хотела бы, не ела...
И дальше стол трет. Улыбается, ехидно так.
Я встал, отряхнулся, и тут же на меня накинулся напарник:
- Чего расселся! Работа стоит! Коловорот на носу, а у нас вообще ничего не готово!
- Погоди... Чо ж ты молчал, когда я сидел?
Бородач явно растерялся.
- Дык... нельзя ж, пока сидишь... Вроде трапезничаешь...
- А... Ну пошли... Поработаем...
Все это сильно напоминало с радостью забытые армейские будни. Весь день мы только и делали, что таскали бревна от небольшого леска у реки, наверх, на огороженную камнями площадку. Протоптанная нами за этим делом дорожка была мокрой насквозь от нашего пота. Я периодически задумывался о целесообразности всех этих телодвижений, но напарник постоянно подбадривал, объясняя, что приближается какой-то великий праздник и что нужно все старые бревна заменить на новые.
Из интересного, для себя отметил, - булыган посреди площадки типа того, что у дядьки Вальки в огороде. Рисунки на камне были всякие разные: лошади там, человечки... И не бревна с нужной, прицельной стороны, а два отшлифованных узких камня, похожие на древние колонны, только красноватого цвета, квадратные в сечении и высотой где-то с мой рост.
Муки мои оборвались прикосновением солнца к западному горизонту. Коллега тут же забормотал, закланялся. Я отошел ему за спину, чтоб не видел, сел на землю, привалился к какому-то из бревен и отрубился.
26
Проснулся от красного света. Это солнце так сквозь веки показалось. Возможно, предки люто обожали спать, проводя с закрытыми глазами не только ночи, но и дни. Оттого и солнце у них постоянно называлось красным, в отличие от теперешнего оранжевого или даже желтого. Поговорка у них была подходящая – «сон милее всего». И вот это самое всеславянское горе просыпновения – в очередной раз пришло к моему организму. И снова на пороге этого пыльного чердака! Какая сила выносит меня сюда? Может внутри дремлет редкая форма клаустрофобии?
Дядька Валька медленно возвращался, со своей утренней огородной процедуры. Заметил.
- Андрюша! Что за привычка спать над лестницей? Так же можно и кости поломать!
- Откуда я знаю, Валентин Иваныч! Само получается. Доброе утро!
- Привет! Пойдем, расскажешь, что видел. Я уже и чай приготовил.
Выслушав меня за чашкой, точнее чашками, чая Валентин Иванович заулыбался.
- Вот видишь, Андрюша. Вышел ты все-таки. Ну, слава Богу. Не зря я значит, вчера тебе мозги компостировал. А на кого этот бородач похож был? Случаем не на Андрюхина твоего?
Ну, я тупой!
- Точно! Еще думаю, знакомое лицо!
- Вот и славно! За это не грех и выпить. Водка у тебя настоящая в запасе осталась?
- Нет, на собрании распили...
- Ладно! У меня в сумке кажется есть.
Достал бутылку «Истока», и со всей торжественностью - на стол.
- Валентин Иванович!
- Чего?
- Так вы ж ее только вчера днем купили!
- Ну и что?
- А три дня?
- Ах, да... Так то тебе три дня. А у меня с силой свои заморочки. Я заклинание специальное знаю.
- Здорово! - Я даже не понял, то ли сарказм во мне говорит, то ли восхищение реальное... - А меня научите?
- Рановато тебе еще Андрюша. Вот первым миром овладеешь. А во втором посмотрим на твое поведение.
- Понятно... Кнут и пряник...
- Не упрощай.
Дядька Валька разлил по стаканам.
Мы вмазали. Действительно - настоящая. Сомнения рассеялись.
- Валентин Иванович! А вы, в каком мире сейчас по счету?
- Андрюша! Ты бы погулял по городу. Воскресенье все-таки. Заодно и упражнение новое освоишь...
Погода была хорошая. Не мороз и не жарко. Солнышко вовсю светило. Как они его там, на букву «Х» называли? В хорошем, разумеется, смысле. Люди кругом. Некоторые уже с утра совсем пьяные в зеленых военных фуражках. Видно праздник какой-то.
Я не заметил, как вышел в центр города и, в странной задумчивости, остановился на тротуаре лицом к солидному черному чугунному забору.
Стадион гудел. Только сейчас я вспомнил. «Весенние ласточки»! Елки-палки! Если б не Валентин Иванович, дай Бог ему здоровья, пропустил бы мероприятие. Совсем ведь из головы вылетело.
Я вышел на траву футбольного поля и, с умным видом, подошел к собравшимся учителям.
- О! Андрей Палыч! - Пожал мне руку директор спортшколы. А мы уж засомневались, что вы придете.
- Ну, как можно! - Возмутился я. - Мероприятие такого масштаба
- А вы приветственную речь скажете?
- Обязательно!
Несколько сотен школьников. Все лучшие школьные бегуны, прыгуны и метатели разных предметов.
- Дорогие друзья! Сегодня мы собрались для того, чтобы доказать всем, а прежде всего самим себе, что мировые рекорды нас не пугают. – Самому понравилось, как завернул. - Уже сейчас мы готовы повторить, а то и превзойти их здесь, на нашем стадионе. Конечно! Мешает возраст и отсутствие опыта. Но ничто не мешает нам быть сегодня радостными и счастливыми на этом замечательном празднике! Не важно, кто победит, кто проиграет. Мы здесь, мы вместе. А значит, выигрывают все.
Директор спортшколы захлопал, и все остальные подхватили это начинание. Когда аплодисменты стихли, я сказал стандартное:
- Сегодняшние соревнования «Весенние ласточки» объявляю открытыми.
Грянул гимн России. Некоторые даже выпрямились. Патриотизм – страшная сила… Не всем, судя по реакции, доступная…
Музыка закончилась, судьи привычно направились на свои точки, спортсмены на свои.
- Нормально получилось? - спросил я у директора.
- Великолепно! - почти искренне ответил он.
- Ну, слава Богу. Если что, я буду вон на той трибуне.
И уже было пошел, но тормознула Вера Савельева - молодой учитель физкультуры из девятой школы.
- Андрей Палыч! Как ваши дела?
- Спасибо, Вера, хорошо. Ты как?
- Да нормально. А вы мне сегодня снились.
Я посмотрел внимательнее. Надо же. Если надеть на нее цветастый сарафан... Точно, та женщина, что убирала стол и шептала мне на ухо. Вот ведь...
- И что же тебе снилось? Надеюсь ничего такого...
Я вроде бы шутил, но вы понимаете, что интерес мой был более чем натуральный.
- Со мной ничего. А вот...
- Что вот?
- Да неудобно как-то...
Я засмеялся.
- Вера, но это ж сон. Посмеемся и забудем. Мы ж друг друга давно знаем. Выкладывай, что за тайна открылась тебе в ночном кошмаре...
Вера приблизила губы к моему уху и даже слегка коснулась его, так, что я вздрогнул:
- Светлану Олеговну нашу знаете?
- Какую?
- Завуча нашего?
- Нет...
- А во сне знали. - Она хихикнула. - Даже жениться собирались.
- Ну да?
- Точно!
- Может и впрямь познакомиться? - пошутил я.
- А что. У вас вон в семье не сложилось. А Светка девчонка хорошая. Да и вы...
Ага, народ в курсе моих семейных проблем...
- А ты бы за меня за муж пошла?
- А то. Легко. Только вот судить надо метания.
- Ну, раз метания, - вздохнул я. - Тогда конечно. Не до свадьбы.
Для порядку, хохотнув, мы разошлись.
С трибуны просматривались все виды. Я, как положено, сиял, наблюдая за происходящим. Как будет написано в отчете: «В этом году, вне всяких сомнений, работали лучше, чем в прошлом, когда «Ласточки» только начались. Явка выросла в три раза. Все-таки спорт в городе есть и даже пытается развиваться, забыв о такой вещи, как федеральный бюджет.»
За размышлениями «для служебного пользования» я не заметил, как рядом присел кто-то еще. Только когда меня тронули за руку, я обернулся и увидел своего вещего знакомого - Цоя.
- Здравствуйте, Андрей Палыч!
- Здравствуй, Сережа. Как твое айкидо?
- Пока никак. Мастер же умер.
Я кивнул.
- Зато нашел тут другого мастера. По ниндзюцу.
Всплыли образы киношных ниндзь замотанных в черные тряпки.
Кореец же продолжал:
- Привел я его сегодня. Как чувствовал, что вы придете. Да и Кулешов говорил, что вы сегодня просто обязаны быть здесь.
«Так уж и обязан...» - подумал я, но промолчал.
- Веди своего ниндзю, поговорим.
Ниндзей оказался инвалид лет двадцати пяти в большом ортопедическом ботинке.
- Здрасьте! - поздоровался он достаточно небрежно и снисходительно. И тут же спросил. - Какой у вас пояс?
- Черный, - сразу же отозвался я, вспомнив веревочку на рубахе.
- Ну, это понятно. Я имею в виду, дан какой?
Прикинув, что десять, это, как я смутно помнил, слишком круто, а один, слишком примитивно, я остановился на золотой середине.
- Ну, пятый.
- Хорошо, примерно мой уровень.
Я перевел дух, поняв, что очень удачно угадал, ведь скажи я меньше, этот тип, наверняка вообще не стал бы со мной общаться.
- О чем вы хотели поговорить? - напомнил я.
- Да вот, - инвалид неуклюже примостился рядом на скамейку. - Хочу школу свою открыть. Зал ищу. Ты тут в Администрации работаешь, тебе легче пробить будет. А я, ежели что, тебя на полставки инструктором устрою.
Да, у этого парня все было крепко схвачено.
- А образование педагогическое имеется? - на всякий случай поинтересовался я.
- Ну, обижаешь! Я Ростовскую академию ниндзь закончил. Ну, или почти.
- Как это почти?
- Ну, там у них, ты знаешь, пять залов.
- Ну...
- Надо все пять пройти, чтоб закончить. Так я прошел четыре.
- А что ж так?
- Ну, я захожу в пятый. А ночь. Тропинку только вижу. Пошел по ней. А тут впереди кольцо такое, ну знаешь, из веревки, лежит. Думали, я наступлю, а они меня раз... И того... А я веревку схватил, дергаю, и прямо с дерева белый ниндзя падает. Я на него прыгнул и, пока он не очухался, кинжал в горло воткнул. А дальше не пошел, чо я им дурак, что ли. Мне и четырех залов вот так хватает.
Судя по неловкому жесту, четырех залов хватало ровно по кадык мастера уровня пятого дана.
- А что, - заинтересовался я. - Смертность велика была на тренировках?
- Не понял?
- Часто погибали люди в вашей академии?
- А то! Пятнадцать приходят на тренировку, а выходят пять.
- А ногу... - я сочувственно кивнул на ботинок. - Тоже на тренировке повредили?
- Да нет, то в Чечне. То я смотрю, пуля в командира летит, я его и закрыл.
- Ногой!?
- Ногой.
- Ясно... А сейчас... Без зала... Над чем работаете?
- Прыгаю. Учусь на девятиэтажный дом запрыгивать.
Я не сдержался:
- А вы бы сначала спрыгивать поучились...
- Нет, нельзя. Я сам по видаку видел. Сначала запрыгивать...
Где-то глубоко в душе включилась мелодия песни «Люди в белых халатах».
- Сережа. Проводи гостя, покажи соревнования. Я, конечно, постараюсь чем-нибудь помочь…
Как-то понятнее стало, что я в общем-то особо не отличаюсь от этого бедного ниндзи с невероятно богатым внутренним миром. И что дядька Валька наверняка где-то около того воспринимает мои рассуждения о жизни и других мирах.
«Просто Валентин Иванович добрый», – ясно решилось у меня в голове.
А не пора ли выполнять заданное упражнение? Народ моего отсутствия все равно не заметит, как впрочем, и присутствия.
Продолжу… бегу выполнять упражнение…
Тема: Цветок папоротника 25, 26 (Прочитано 1061 раз)
