Глава 51 Кшетриным драконам посвящается.
Глава 52....
51
С Александром Андрюхиным, или, как его необъяснимо называли – отцом Анатолием я прожил рядом целый месяц. Чудесный месяц, должен вам сказать. Оказывается, мой старый друг остался без помощника, которого перевели на повышение. А нового, чтоб с печатью Духа святого - под рукой не оказалось. Отозвалась Ростовская епархия и почему-то прислала именно меня, хотя я к тому времени никаких печатей кроме желтого цветочка за собой не наблюдал.
Днем, чем мог, помогал по хозяйству, немножко разобрался с богослужебными деталями, когда и что нужно поднести, где кому сказать, ободрить. В этих вопросах Санек за последние годы, натурально стал профессионалом.
Вечерами вспоминали армию, хорошие и смешные вещи из этой нашей прошлой совместной жизни. Вспоминали и поминали ребят, размышляли о смысле всего, что произошло с нами за последнее время.
Был обычный летний вечер и мы, как это часто бывало, сидели в небольшом храмовском саду за деревянным столиком, потягивая темное пиво из огромных стеклянных кружек и закусывая это дело вяленым судаком.
- Вот ты говоришь, какая разница… - вспомнил Андрюхин наш давний спор. – Есть Он, нет Его… А я все же не согласен.
- Еще бы ты был согласен, - ухмыльнулся я, разламывая кусок рыбы. – Куда тебе без Него. Сидели бы мы сейчас здесь с пивом…
- Ты вроде смеешься, а слова-то точные. Без Него не сидели бы. И Его к себе отношения не чувствовали бы. Доброты Его, заботы. Ты разрешил Ему быть собой, и Он с этой задачей справился. Но ты ведь ничего не сделал, чтобы измениться и стать Им…
- Да ладно, Сань. Человеку чего надо? Чтоб не доставали его, чтоб все по-хорошему было, а не в тягость. А тут то война, то катастрофа какая, то когда встретишь человека и все, вроде бы больше ничего не надо…. - Я отчаянно махнул рукой. – Разве ты поймешь?
- По себе меришь, Андрюша. Мир же он поболя тебя будет. Кто для всех определит, что хорошо, а что грязь из под ногтей? Да и кто решил, что грязь – гадкая категория?
- А по ком мерять? По Пушкину? Конечно по себе. А тебя если послушать, так сесть на полянке, и балдеть от того, как все прекрасно. Мхом обрасти. Как пень с глазами.
- Опять отрицательные эмоции. Что плохого в пнях?
- А! Так ты все-таки хочешь стать таким пнем? А я не хочу. Я упираюсь, чтобы хоть чуть разобраться во всем. Чтоб научиться чему. А оно все одно. Снаружи красиво, а внутри пусто, как в тех фантиках из-под конфет, которыми в школе друг друга дурили. Где изменения? Где результаты? Чего мы достигли?
Андрюхин сделал хороший глоток пива, крякнул довольно.
- А чего ты хочешь достичь? Может в этом проблема? Ведь если хочешь научиться машину водить, нужно заниматься вождением на курсах в автошколе, а не вышиванием крестиком где-нибудь в Петрозаводском Дворце культуры.
- Так и я о чем, Саша! Может зря мы с тобой по церквям, да по пивнякам ищем? Может, махнем куда-нибудь в Тибет к ламам? Они говорят такие вещи вытворяют… На снегу спят, бегают быстрей лошади и не устают…
- Так тебе истины хочется или бегать как лошадь? Зачем тогда, действительно, по церквям груши околачивать? В цирк – прямая и ровная дорога.
- А я так понял, что нужно силу в себе открыть. Вот ламы наверняка ее секрет знают.
- Вряд ли, Андрюша. Вот Гитлер – тот знал. Сталин был в курсе. Только зачем тебе, брат, та «сила»? Подумай, дать каждому таких силенок, что в мире будет твориться? Не дай Бог… Сила – она ведь нужна, чтоб быть сильнее других. А смысла в этом нет. Все другие – они внутри тебя, а ты внутри каждого. Если в тебе они добрые и хорошие, так зачем с силой проблемы решать?
- А чего ж тогда твоя церковь с сектами воюет, забыла что ли, когда сама иудейской сектой была? Где ж те добрые и хорошие в буддизме или даосизме? Там ведь все по-вашему сплошь от лукавого…
- Ты б не путал православие с организацией. Человек, он тварь двойственная. С одной стороны Божеское в нем, но с другой тварное. И не важно кто, священник православный, староста свидетельский, монах буддийский, или насильник и вор - когда верх тварная сторона берет. Твари чего надо? Себя заместо Бога поставить. Тогда и интересы тварные из человека прут. Нажраться, подмять под себя все, выжить, в конце концов. Оно ж тварное - смертное. Вот и сбиваются люди в стаи. Кто в банды подается, кто в начальники, кто в секты, а кто и в православие. Разницы нет ведь по большому счету. Спросится ведь не с церкви и не с секты, а с каждого, что у него главным было: тварь или Господь. Вот тварные и дрожат от страха и воюют с теми, кто не в его стае. А Божеским бояться нечего, радость у них, где бы он ни были. Нету у них врагов. Любовь кругом. Чисто все для них. Мир – он же как зеркало. Только свою грязь и видишь.
- Это ты какие-то нецерковные идеи толкаешь!
- Какая разница как ты назовешь, Андрюша. Неужели никогда не чувствовал, как все вокруг замедлится, почти остановится. Когда нет ничего благодатнее падающего вниз обычного белого весеннего лепестка вишни…
Я вздрогнул.
- Все та самая любовь, о которой скучает Божеское в каждом из нас. А силы и фокусы, это совсем другой зверек шевелится. Вот ему это прельстительно – перещеголять кого, объегорить, а по возможности и снасиловать… Тьфу! Чего о нем вообще говорить-то. Лучше вспомни, разве, хоть раз в жизни, не увидел ты вдруг большими и великими не себя горячо обожаемого и любимого, а ближних к тебе в тот момент людей? Забыл что ли ты это чувство, когда от бессилия и глупости собственной, вдруг, такое счастье, что любой фокусник или силач обзавидуется?
- Да я-то понимаю, – вздохнул я. - Просто забываешь иногда. В таком смысле конечно – у каждого свой опыт. И если смотреть из этого опыта…
- Из души… - поправил Саша.
- Да. Тогда конечно, я несу полную чушь. Давай-ка лучше по пивку.
И мы с удовольствием приняли еще по одному бокалу прохладного напитка.
Месяц пролетел как три серии латинского сериала. Отыскался дьякон из местных. И вот меня уже попросили передать привет Валентину Ивановичу. Лично.
На перроне, у двинувшегося поезда, сквозь жуткий скрип, Андрюхин остановил меня:
– С чего ты взял, что девушка твоя замужем?
Я не знал, что ответить, ведь мы с ним никогда не говорили на эту тему.
- Не замужем она. Ведь ты не женат. А иначе бы не встретились вы никогда.
И подсадил меня в вагон.
52
Поломка автобуса не такая уж плохая вещь, как кажется иногда из начального созерцания предстоящих событий...
Но начну излагать с самого утра.
Поезд «Тихий Дон» прибыл точно по расписанию. В Ростове было гораздо теплее, но не душно. Комфортно. Я взвалил на спину огромный рюкзачище Андрюхинских сувениров, взял в руки свои кулечки со шмотками и пошел сквозь вокзал к автобусной остановке. Огромные часы над главным зданием вокзала показывали пять минут двенадцатого. Я точно знал, что ребята накрыли стол и сидят в ожидании, когда же я, наконец, привезу мешок приветов из Питера, да себя, милого. По прикидам в уме, по-хорошему можно было добраться за сорок минут. Я ускорился и вскочил на ступеньки отчаливающей единицы. Замелькали дома «Большой садовой», по которым, оказывается, успел конкретно соскучиться. Водитель, молодца, поддал газку. Может, и за тридцать минут доберусь, все ж ребятам меньше ждать. Ждать - это дело тяжкое…
И тут шмякнуло меня об поручень всем телом, аж позвоночник хрустнул. Стал автобус-то. Может, сбил кого? Народ кто попадал, кто удержался – волнуется. Вроде нет пострадавших. А время идет. Минут через десять нетерпеливые начали выходить. С моими сумками до ближайшей остановки долговато. Я поставил их, сам к водителю.
- Надолго стали, брат?
- Вроде все в норме! – Ковыряется в движке безумный, ничего понять не может. – Чего стали, не пойму. Никогда еще такой байды не было. Может просто завести?
И точно, сел за руль, автобус, будто и не было ничего – завелся, полетел. Но полчаса-то я уже потерял. Бедные ребята! Вот где я запереживал, что жизнь не по уму иногда складывается…
Пересел на сто первый нормально, без приключений. Завелось все, поехало, но при подъезде к «Пляжной» суровый локоть крупненького мужчины неслабо ткнулся мне под ребра. Уж если начнется невезуха…
Я обернулся на удар, но увидел не столько толкача, сколько за окном, на остановке, группу прокачанных людей, обступивших нескольких подростков. И ладно бы только подростков. Там я обалдело заметил Машу!
- Извините! – заорал я, пробиваясь к выходу. – Мне срочно на пляж!
Люди машинально заупрекали в неподготовленности заранее и прочих автобусных грехах, но было не до того. Я выломился из автобуса под большой шиферный навес к эпицентру внезапной драмы.
Штук пять перекачанных бритоголовых ребятишек разговаривали достаточно громко и серьезно:
- Короче! Хватит пургу гнать! Чо ты дуешь! Сломал, плати.
- Но ребята! - оправдывался один из двух Машиных спутников. – У нас сейчас денег нет. Давайте потом рассчитаемся.
- Расчет окончен! – пошутил один из ребят.
- А лучше девочкой расплатитесь и разойдемся миром, – предложил другой.
До меня дошел смысл армейской шутки про «расчет» и я не выдержал. Засмеялся громко и счастливо.
Все собравшиеся ошеломленно обернулись в мою сторону. На какое-то мгновение они совершенно забыли о своих проблемах. В глазах определился непонятный испуг пополам с удивлением. С легкой грустью я заметил про себя, что юмор иногда бывает непонятен даже самому юмористу.
- Ты эта чево? – не понял самый нормально прикинутый в пиджак с галстуком бритоголовый. – Больной что ли?
- Андрей! – узнала меня Маша и подбежала поближе.
Мы обнялись, пользуясь совершенным замешательством окружающих.
- Ты эта, что ли муж ее? – поинтересовался тот же парень.
- Да! – ни с того ни с сего счастливо подмигнул я ему. – Вы пацаны наверное пива хотите? Давайте вмажем! Я жену целый месяц не видел! Надо это дело отметить.
- Я не понял! – то ли возмутился, то ли просто заметил тот, что требовал расплаты телом. – Они это чего, типа съехали?
Я, в обнимку с Машей, подошел к стоявшему тут же ларьку.
- Девушка, дайте нам три бутылочки «Дона» и какой-нибудь рыбки. А то нас с ребятами жажда замучила.
- Слышь, мужик! – один из обмороженных в спортивном костюме подошел поближе. – Ты чего вклиниваешься? Мы может, телку хотели.
- Понимаю, - улыбнулся я. – Я бы с удовольствием поделился, но месяц без ласки, сами понимаете!
- Ты чо, гонишь? – не понял паренек.
- А я его понимаю! – включился вдруг тип в пиджаке. – Чувак месяц жену не видел. Чо тут не понять. А ты с какой-то антенной. Чо лох? Не можешь себе другую достать?
- Ты кого лохом назвал?
- Пацаны! – вступился я. – Я чо, зря пиво что ли покупал. Давайте пить. Жара такая.
Мы начали пить. Разговорились. Оказывается, ребята приехали купаться на гребной, а один из гребцов задел веслом антенну на капоте и поломал ее. Вот они и пытались вернуть потерянное имущество.
- А сколько антенна стоит? – заинтересовался я.
- Рублей двести. – Прикинул парень в спортивном костюме, по имени Валера.
- Так давай я заплачу. Это ж свои пацаны. Спортсмены. – И полез в карман за деньгами.
- Не гони беса! – остановил меня тот, что в пиджаке. – Чо мы будем из-за такой мелочи отношения портить. Нормально сидим, нормальные пацаны. А то, что эти спортсмены еще молодые… Так подрастут. Никуда не денутся. Хрен с ней, с антенной, давайте о чем-нибудь приятном поговорим.
Через час мы расставались, чуть ли не со слезами на глазах. Я понял, что такие парни, как эти, гладко выбритые пацаны, никогда не подведут и всегда мне помогут по жизни. Они позвонили по мобиле Иванычу, чтоб не волновался, что я скоро буду. Предлагали развезти нас по домам, но мы решили, что доберемся сами. Спортсмены, кстати, оказались не такими уж мертвыми. Развеселили нас парой историй из своей нелегкой подростковой жизни. В общем, день удался.
Ребята уехали в сторону Ростова, мы же с Машей и спортсменами сели в очередной сто первый.
Казачка встречала мужа с войны. Такая мысль вполне могла придти в голову разным соседям, с увлечением наблюдавшим в окна, за нашим подходом к Машиному дому. Я с рюкзачищем, она с моими кульками.
Остановились у знакомых ворот, груз на траву бросили. Так и отдыхали, не отрывая взглядов друг от друга. Солнце, играясь, пряталось за облака и снова выглядывало, заставляя тени зеленых деревьев, дома и заборы причудливо двигаться в мистическом танце. Было тихо и спокойно. Я взял Машины ладони своими:
- Знаю одну вещь.
- Какую?
- На самом деле ты не за мужем.
- Да… Откуда ты… Но была… А ты… Ты ведь…
- А что я? Я тоже был… В смысле сейчас нет… не за мужем.
- Ну, это понятно. – Она все же нашла силы улыбнуться. – Было бы странно…
- В смысле… - До меня дошло, что я сказал, и стало смешно. – Ну, Маша… Я ведь знаю. Я ведь…
- Вот мы с тобой дураки! – вдруг воскликнула она.
Я не мог не согласиться, и мы прижались, как тогда, в автобусе или в лесу… Уже невозможно было понять, что было до этого сном, а что нет.
- Ой, - Маша слегка отодвинулась от меня.
- Что такое?
- В рубашке у тебя что-то…
Я вытащил из кармана цветок папоротника.
– Это тебе… Подарить хотел…
- Спасибо! – Маша положила железку на ладонь. – Горячая такая. Откуда она у тебя?
- Так… Достал…
- Классно.
Стукнула калитка, выскочил белобрысый мальчонка на вид лет шести. Нас увидел, заулыбался смущенно. Я, наверное, первый раз в жизни не стормозил, присел, распахнул руки. И мальчишка, что странно, подбежал, обнял как старого знакомого.
Я поднял голову и понял, что слезы не только у меня, но и у Маши на глазах. На таких же, как у малыша, зеленых, грустных, любимых…
вот и все...
Тема: Цветок папоротника - финиш (Прочитано 2207 раз)
