Браслет
Я всегда был самым обыкновенным человеком. У меня самые обыкновенные родители, и я ни чем не отличаюсь от других людей. Разве что только я живу в Храме, где поклоняются Кришне. Но даже в этом случае я не отличаюсь от сотен и тысяч бхакт, таких же, как и я. Я также хожу по холодным и неуютным подъездам, распространяя книги. Я ношу такое же, как и у всех, шафрановое дхоти. У меня небольшая шикха, немного потрескавшиеся кантхималы, электронные часы на ремешке, и старенький шерстяной чадр.
Словом, внешне я совершенно обыкновенный бхакта, который пытается что-то делать для Кришны всего каких-то несколько лет. Да, я прожил в Храме несколько лет, познакомился с интересными людьми, и можно сказать, все эти годы моя жизнь была довольна насыщенна.
Однако, несмотря на прожитое в Храме время, я всё же чувствовал, что чего-то мне не хватало. Внешняя сторона, несмотря на весь её лоск и стабильность, всё-таки почему-то никак не удовлетворяла меня. Не доставало какой-то одной детали, без которой все теряло цвет и полноту жизни. Иногда, в порыве вдохновения я пытался анализировать самого себя и пытался выявить своё реальное положение. После чего меня хватало на неделю, в течение которой я занимался осознанным служением и чувствовал реальное удовлетворение. Однако неделя проходила, и после нее вновь приходили долгие и скучные месяцы привычной рутины.
Вот эта рутина-то меня и угнетала. Я жил с непреодолимым чувством какого-то беспокойства и неосознанного страха. Я чувствовал реальный страх. Я чего-то боялся…
Но чего? Я знал, что душа вечна, а телу придется умереть. Я об этом много раз слышал и много говорил другим. Я знал, что преданное служение спасает человека от любой опасности… Однако…
Однако в сердце моем по-прежнему ныла старая заноза. По-прежнему я не мог почувствовать себя счастливым и спокойным. За годы моей практики это состояние стало привычным для меня. Оно напоминало хроническую болезнь, которая терпеливо изматывала мои нервы и здоровье. Но в чем истинная причина я так и не мог разобраться. Так я и жил, чаял неожиданного счастья, но в глазах моих обитала грусть…
В тот день я в одиночестве ходил по алтарной комнате и пытался доповторять свои шестнадцать кругов. Наши прекрасные храмовые Божества Гаура-Нитай были открыты. Я ходил взад и вперед и периодически поглядывал на Них. Они были одеты в Свои далеко не новые уже зеленые костюмы и большие чалмы. Гирлянды также оставляли желать лучшего, потому что сейчас, ранней весной, цветы очень дорогие, и нам приходится делать их из банальных полувялых гвоздик, перемежая с простыми зелеными листьями. Я думал об этом, а также думал о том, что хорошо было бы научиться шить для Божеств, научиться делать гирлянды, готовить изысканные сладости. Потом я подумал, что таким образом я стал бы знаменитым и популярным. Что меня бы все любили и приглашали бы во все большие Храмы. В общем, я ходил и мечтал, как бы еще умудриться выделиться. Сохраняя смирение, естественно.
Солнышко только вставало, и его приветливые мягкие лучи легко касались меня своими тоненькими пальчиками. Я очень люблю это раннее солнце, и потому в то утро я блаженно жмурился, радуясь его теплу. Всякий раз, когда я дочитывал круг мантры до конца, я вспоминал, что повторил его совершенно невнимательно, думая о чем-то, о чем не стоит думать. Я привычно сожалел, вздыхал и принимался за новый круг, однако уже через минуту вновь погружался в радужные мечты о своем великом будущем. Такое повторение было не новым для меня: я так повторяю свои круги уже несколько лет.
Вдруг я краем глаза заметил какое-то движение со стороны алтаря, после которого раздался звук, как будто что-то упало. Я оглянулся и увидел, что у Господа Чайтаньи с руки соскочил браслет и, ударившись несколько раз о дерево алтаря, покатился ко мне. Я наклонился за ним и краем глаза опять заметил какое-то движение. Подняв глаза, я увидел, что Господь Чайтанйа, только что стоявший неподвижно с воздетыми вверх руками, смотрит прямо на меня и протягивает ко мне руку. Он пристально смотрел какое-то время, затем оглянулся на Господа Нитйананду, который также опустил руки и смотрел на меня, и сказал мягким голосом:
- Это Мой браслет. Отдай.
Я почувствовал, как мурашки нещадно побежали по моей спине. Это было очень сильное ощущение. Признаюсь, такого я не испытывал никогда в своей жизни. Я стоял неподвижно, смотрел на Божества и не знал, как реагировать.
- Отдашь или нет? – вновь обратился ко мне Господь Чайтанья.
Его голос напомнил мне спокойное журчание глубокого ручья, и я немного пришел в себя, услышав его. Однако шок все еще сковывал мое сознание, и потому я с трудом выдавил:
- Господь, но ведь Вы… ведь Ты…
- Что - Я? – не без любопытства спросил Гауранга.
- Ведь Ты… ээээ… Ты… деревянный, - сказал я… и осекся.
Господь Нитйананда нахмурил Свои черные брови и очень недовольно посмотрел на меня. Мне стало не по себе под Его взглядом. Однако Господь Чайтанья весело засмеялся и сказал:
- Я деревянный? Тогда какой же ты?
- Я? – я пытался судорожно сообразить ответ, но мой ум был в таком смятении, что я не мог связать и двух слов.
Однако Гауранга с улыбкой продолжал:
- Если я деревянный, тогда какой ты? Не знаешь? А Я тебе подскажу: ты кожаный! И кожа твоя, причем, не самого лучшего качества.
Эти слова подобно ледяному душу привели меня в чувство, и я попытался промямлить:
- Кожаный, прости… Ты… то есть Вы… то есть Ты… прав…
Господь Чайтанья доброжелательно кивнул, присел на круглую подставку с нарисованными на ней розовыми лотосами, затем вдохнул запах гирлянды, которая висела у Него на шее. Господь Нитйананда также присел, снял с головы Свою чалму и стал разглядывать брошь, которая венчала её.
Оба Господа излучали глубокое и мягкое сияние, и от Них распространялся повсюду тончайший аромат, напоминавший запах сандала, свежей листвы и цветов жасмина одновременно. Они были чрезвычайно привлекательны. Особенно меня поразила их манера двигаться: они действовали непосредственно и просто, но в то же время величественно и утонченно.
- Браслет ты Мне так и не отдал, - сказал Гауранга, - но если так настаиваешь, можешь оставить его у себя.
- Нет! Нет! Я не хочу, он Твой, - сказал я и добавил, - мой Господь.
- Господь, говоришь. Хм, а разве твой Господь может быть деревянным? – серьезно спросил меня Господь Чайтанья. Господь Нитйананда также поднял Свои прекрасные выразительные глаза на меня.
- Нет, конечно. Просто я…
- Просто ты не верил, что Я могу с тобой заговорить? Так? Скажи честно.
- Да, наверное, - согласился я, чувствуя жгучий стыд. Мне стало очень стыдно, что за все это время, пока я занимался «преданным» служением, я так и не верил в Господа Чайтанью.
- А если ты не веришь в Меня, тогда зачем ты делаешь то, что называется «вайшнава бхакти»?
Этот вопрос также застал меня врасплох, и мне пришлось судорожно анализировать себя, чтобы суметь ответить на него. И вдруг я очень ясно понял: главной эмоцией моей жизни всегда была тоска и грусть. Безудержная грусть, которая насквозь пропитывала все мое существо. Она была моей второй натурой, моей второй половиной. Горькой и родной. И именно она была тем стимулом, который привел меня в духовную организацию. С помощью преданного служения я просто хотел избавиться от этой тоски. Я просто искал свободы от этой грусти… И тогда я сказал:
- Я не хочу тоски, мой Господь, я хочу… радости…
- Радости, значит. Радость это хорошо. Но таком случае причем здесь Я? И Нитай? – ласково спросил меня Господь Чайтанья. - Если ты хочешь радости, тогда заведи жену, стань богатым, или придумай еще что-нибудь. Зачем ты проводишь свою жизнь в этой комнате, в комнате, в которой стоим Мы?
- Просто без Вас счастье невозможно, - нашелся я, радуясь своему ответу.
- Без Нас, говоришь, невозможно. Но чего ты хочешь в первую очередь: быть с Нами или просто быть радостным? Хотя можешь не отвечать, Я Сам скажу: ты хочешь, чтобы Мы сделали тебя счастливым, но будешь ты с Нами или нет, тебе, в принципе безразлично. Так ведь?
Я сглотнул и едва кивнул. Господь Чайтанья продолжал.
- За всё это время, ты ни разу не захотел встретиться со Мной. Я внимательно слежу за каждым твоим шагом уже долгие годы, но ты упорно избегаешь Меня. А почему? Ты просто не любишь Меня. А почему ты не любишь Меня? Потому что Я для тебя деревянный… Когда Нитай ушел из дома, - в этот момент Гауранга внимательно посмотрел на Господа Нитйананду и глубоко вздохнул, - Его отец просто умер от горя. Потому что любил Его бесконечно сильно. А ты готов любить также? Готов?
- Нет, - честно ответил я.
- Так вот, Я скажу тебе такую вещь, - продолжал Господь Чайтанья, - если ты хочешь быть счастливым, по-настоящему, всем своим существом, тогда ты должен расстаться со своими собственными представлениями о счастье, и ты должен спросить Меня о нём. И Я расскажу тебе. Ты хочешь услышать?
- Да, конечно, - ответил я, - я очень хочу.
- А ты не пожалеешь? – спросил Господь Чайтанйа и очень пристально посмотрел в мои глаза.
- Не пожалею. Я хочу услышать это от Тебя, - сглотнув, ответил я. И почувствовал, как дрожь волнами стала накатываться на меня, приводя меня в смятение. Я ощутил, что взгляд Господа проникает глубоко внутрь меня, прямо в сердце. Он прекрасно знает меня. Он видит меня прямо изнутри. Но не осуждает, Он лишь хочет помочь. Потому что Он любит меня, а я Его… вряд ли.
- Тогда тебе расскажет Нитай, Он лучше знает, - сказал Господь Чайтанья и кивнул Господу Нитйананде.
Господь Нитйананда, который до этого молчал, отложил Свою чалму в сторону и сказал чудесным раскатистым голосом:
- Мой дорогой, забудь о том, что ты великий. Забудь о том, что ты мудрый и могучий. Это далеко не так. Забудь обо всем, что у тебя в голове. И не ищи больше счастья своими силами. Всё, что ты должен хотеть, - Его голос немного задрожал, - хотеть изо всех сил, хотеть всем своим сердцем - это просто увидеть, как в окружении Своих преданных танцует Гауранга перед колесницей Господа Джаганнатхи. Ты должен захотеть увидеть, как Он прекрасен, и заплакать от любви к Нему. Заплакать от любви. И больше ничего.
После этих слов я некоторое время не мог прийти в себя. Оба Господа смотрели на меня и улыбались. Затем я набрался сил и спросил:
- А как мне захотеть этого?
Господь Нитйананда ответил:
- Я помогу тебе! Только помни об этом всегда! Постоянно повторяй Святые Имена и служи всем вайшнавам. И однажды ты заплачешь, увидев красоту Его танца. Я тебе обещаю, - Он очень пристально посмотрел на меня и ласково улыбнулся.
В это мгновение браслет Господа, который я все это время держал в руке, вдруг выпал из моих непослушных пальцев и покатился по полу. Я вздрогнул и наклонился за ним. Когда я поднял его и протянул руку, чтобы отдать Господу, то увидел, что Божества стоят неподвижно в Своей обычной позе с поднятыми вверх руками. Оба Господа, которые только что разговаривали со мной, вновь приняли форму Божеств и, не мигая, привычно смотрели вперед.
- Ты что делаешь? – вдруг услышал я голос за спиной.
Я обернулся. На меня с недоумением смотрел старший храмовый пуджари. Он пришел в алтарную за листочками Туласи, и, видимо, заметив, как я протягиваю Божествам браслет, удивился.
- Я, так… ничего, - только и смог произнести я, - у Них браслет упал.
- И ты думаешь Они сами возьмут? – с иронией спросил он.
- Да, Они ведь живые, - сказал я, и почувствовал, как горячая волна вдруг накрыло мое сердце, и несколько её жгучих капель попало мне в глаза.
- Живые то живые, да только сделаны из дерева. И потому стоят, не шелохнуться. Это я их одеваю каждый день! Не сами же Они одеваются, - сказал он и направился к Туласи.
Вдруг он неожиданно остановился и стал принюхиваться. Затем посмотрел на меня и удивленно спросил:
- Кстати, а ты не чувствуешь здесь какой-то странный запах?
- Нет, - ответил я, - не чувствую, а чем пахнет?
- Пахнет чем? Да то ли сандалом, то ли жасмином, то ли зеленью какой-то. Но приятно, факт…
_________________
Nityananda Ram das
Тема: ... (Прочитано 1947 раз)
