интересный матрериал в тему
Фауст — рискованная ставка Творца на тварь, где сам Творец становится тварным, чтобы мир свершался в жанре не воскресной проповеди, а трагедии. Можно ещё знать, что проигрывая человека, Бог проигрывает Себя; гораздо труднее понять то, что Он проигрывает Себя Себе же. Скажем так: Себя в своём «фаустовском», где Он вечно становится тем, что Он уже от вечности есть, — Себе же в своём «вагнеровском»: во всём пантеоне всех своих остановленных мгновений. Теологи проморгали очевиднейший факт: Мефистофель — не враг Бога, а сам Бог, залегендированный как враг.
Nihil contra Deum, nisi Deus ipse. Ничто не против Бога, если не сам Бог. Научимся же мы однажды говорить слова молитвы, не машинально твердя их, а понимая: «Не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». Какое странное «но»! «Не введи» ведь и значит: «избавь». «Не введи нас во искушение» — всё равно что просить: не дай нам быть рождёнными, а, родившись, жить. Потому что чтó же делает Творец наш и Бог, как если не ежемгновенно вводит нас в искушение как в единственный источник нашего взросления и возмужания! Другое дело, кáк Он это делает.
Ирония в том, что для того чтобы изгнать нас из рая, то есть пробудить от спячки, Творцу понадобилась сложная и рискованная режиссура заблуждения: заблуждаться в нас, как мы, чтобы в нас же и как мы становиться тем, что Он от века уже есть.
Смысл творения — как раз в его инсценированной дьявольщине, где дьявол противостоит целому, оставаясь частью целого.
http://seance.ru/blog/faust-swassjan/и еще статья Владимира Гильманова, посвящённая непосредственно фильму
http://seance.ru/blog/faust-gilmanov/