Дублирую сюда ответ из темы, откуда всё это выросло:
Насколько я помню, нигде, ни у Гурджиева, ни у других его ближайших учеников, кто не сбежал от него в самый ответственный момент, нет ничего об "остановке мысли" как условии для самовспоминания или эффекте от самовспоминания. Предполагаю, что у Петра Демьяновича такой эффект развился от переконцентрации, а он за него уцепился.
Вот цитата из книги Кетрин Халм "Неизведанная страна. В поисках Гурджиева", которая недавно вышла на русском языке:
У Веревки был свой столик в кафе «Флёр» – наш сборочный пункт, где мы часто встречались за час или около того перед переходом в квартиру Гурджиева, чтобы обсудить выполненные в уединении наших комнат упражнения, что по нашему мнению мы пронаблюдали, продвигаясь внутрь себя в стремлении добиться хотя бы первого шага – «сделать все спокойным внутри» – и отрепетировать сообщения для учителя, вначале представлявшие собой в основном признания внутреннего хаоса. Ворами, вандалами и разрушителями наших усилий к полной концентрации были ассоциации. Гурджиев сказал нам не пытаться заглушить их.
«Вы никогда не сможете остановить ассоциации, – говорил он. – Ассоциации будут, пока вы дышите. Они автоматические. Следовательно, в этом упражнении вы не должны пытаться их остановить; пусть ассоциации текут, но не будут активными. Работаете над этой новой задачей другой частью вашего ума, она станет активной. Вскоре вы обнаружите, что обладаете зачатками нового вида разума – нового разума для подобного способа мышления. И тогда другой разум станет внутренне пассивным. Для этой работы очень важно, чтобы вы в совершенстве знали тело, очень важно…»
Этого, надеюсь, достаточно, чтобы развеять все сомнения?