Идея остановки мысли встречается и в других традициях и не кажется мне совсем уж абсурдной.
Я Вас в другой теме уже просил пояснить, какие "традиции" (кроме книг Карлоса Кастанеды) Вы имеете в виду. Можно попросить ещё раз?)
Эти идеи, изложенные в ВПЧ, даже если они не принадлежали самому ГИГу, не вызвали, насколько мне известно (но я могу чего-то не знать), критики со стороны Гюрджиева. Поэтому не обязательно их отбрасывать.
Я не уверен, что Гурджиев вообще читал "В поисках чудесного". По воспоминаниям, он вообще не читал никаких книг. Насколько я помню, ему зачитали пару отрывков, и он ответил, что мол, да, было дело. Возможно, ошибаюсь. И тем более Гурджиев не потрудился бы подробно разбирать всё, что написал Успенский.
На мой взгляд, Успенский допустил большую ошибку, посчитав, что "системы" достаточно. Т. н. "система" была просто рабочей формой, которую использовал Гурджиев
в то время для работы с учениками. Как известно, после форма работы сильно изменилась, и менялась не раз. "Вельзевул" — не замаскированные "В поисках чудесного", а самостоятельная
форма учения. Успенский же подошёл к полученным от Гурджиева идеям как настоящий интеллектуал — вцепившись в них руками и ногами. Именно поэтому "Рассказы Вельзевула" "не пролезли ему в горло".
Поэтому Успенский под конец жизни разочаровался в "системе", а еще раньше настойчиво надеялся, что его работу "заметят" и с ним свяжется "внутренний круг".
"Система", изложенная Успенским, (как и любая другая теория) становится препятствием для понимания, если человек отождествляется с идеями и, как следствие, придаёт им слишком большое значение, дорожит ими и постоянно пытается втиснуть в них опыт. Тогда идеи становятся ядом: помехой для восприятия нового, в том числе и опыта, который этими идеями не объясняется. А вся практика сводится к бесконечному о них думанию.