Жемчужины философии

[Тихон]

Слыхал я, что Шопенгауэр поверхностен, но сам даже и не предполагал, какова же степень этой поверхностности.

Спрашивать, почему человек вообще хочет именно так, как он хочет, совершенно бессмысленно и свидетельствует о непонимании того, что человек как воля, как вещь в себе вообще безосновен и находится вне Сферы закона основания.
                                                                                                                                                                             

Ответ на "почему человек хочет именно так?" до смешного очевиден. Человек полагает, что то, чего он хочет, для него самого есть ХОРОШО. Полезно, приятно, перспективно - ну разное хорошо.
Если чудесным образом такое его полагание (представление) сменится, то и хотеть он будет уже иначе. Нельзя хотеть того, что для тебя самого представляется как ПЛОХО.

[NN]

Для "братьев по перу" - о воле:*   


До сих пор понятие воли подводили под понятие силы; я же поступаю как раз наоборот и каждую силу в природе хочу понять как волю.

Спрашивать, почему человек вообще хочет именно так, как он хочет, совершенно бессмысленно и свидетельствует о непонимании того, что человек как воля, как вещь в себе вообще безосновен и находится вне Сферы закона основания.

Человек просто таков, каков есть, каким его сделала воля. Он сам не что иное как воля волений, которое вообще понятно само собой и в ближайшем определении по мотивам нуждается только для своих отдельных актов, в каждом моменте времени. И действительно, отсутствие всякой цели, всяких границ относится к существу воли в себе, так как она – бесконечное стремление.

Воля там, где её озаряет познание, всегда знает, чего она хочет здесь и теперь; но никогда не знает, чего она хочет вообще; каждый отдельный её акт имеет цель, общее же хотение не имеет цели.

Единственное самопознание воли в целом – это представление в целом, весь наглядный мир. Он – её объективность, её откровение, её зеркало.

Волю характеризуют ненасытность, вечная неудовлетворённость достигнутым, слепое бесконечное стремление.

Воле подстать и человек – высшая объективность воли. Вечное стремление, развёртывающееся к тому же в разладах, конфликтах и борьбе, является источником постоянных страданий человека, избавление от которых невозможно, потому что источник их – это не случайное препятствие или трудности, а сама природа человека, в которой воплощена неутолимая метафизическая воля к жизни вообще. В этом смысле человек обречён на страдание. (Артур Шопенгауэр)
 


(П.С. Таранов "Острая философия", изд. "Реноме", Симферополь, 1998, стр. 195-196; выделение из книги сохранено)


_______________

* - Правда, эту волю ("волю к жизни") я бы написала с большой буквы - как Волю, в отличие от обычной человеческой воли.
                                                                                                                                                                               

[NN]

Неонилла, а не могли бы вы рассказать, КАК вы отбираете свои жемчужины? Почему цитируете это, а не другое?
(очень желательно бы своими словами, а не цитатой)

Вообще-то, мягко говоря, ваш вопрос довольно странный, потому что его можно задать абсолютно к любой цитате, вроде "А почему именно эта цитата, а не та?". Абсолютно к любой! И задавать этот вопрос можно до бесконечности, пока не закончатся все цитаты.

Тихон, если вас не устраивает моя подборка цитат ("На вкус и цвет товарищей нет"), то выложите другие "жемчужины философии". Ведь эта тема общественная. Так что, присоединяйтесь!   

P.S. Ваше предложение посидеть в беседке "под чинарой" ассенизатор АВГ снёс, и мои вам ответы там тоже снёс. Он настоящий разрушитель, а не созидатель. В других разделах я не могу оставлять сообщения (по техническим причинам). Так что, если надумаете побеседовать о том, о сём - то милости прошу "под чинару". Можете и тему так назвать - "Под чинарой".   


Специально для Тихона, учуявшего дух экзистенциализма, витающий в этой теме:

"Экзистенциализм в отличие от науки занимается не проблемами, а тайнами. Он стремится обнаружить (но не познать) существование таинственного, жить в атмосфере непостижимого". (Габриэль Марсель)


Экзистенциализм не есть иррационализм, он лишь утверждает, что разум не является единственным средством и способом понимания существования… Строго говоря, не существует никакой другой философии, кроме экзистенциалистской. Наука систематизирует явления. Промышленность занимается полезными вещами. Чем же должна заниматься философия, как не изучением существования и существующих? (Эммануэль Мунье)

[Тихон]

Неонилла, а не могли бы вы рассказать, КАК вы отбираете свои жемчужины? Почему цитируете это, а не другое?
(очень желательно бы своими словами, а не цитатой)

[NN]

Ни инстинкт, ни интеллект постичь жизнь не в состоянии, хотя оба есть её формы. Первый – потому, что вообще ничего не постигает в собственном смысле слова; он просто органически действует, а для постижения нужно самосознание, рефлексивное отношение. Второй – потому, что всё выражает в своих терминах, обрабатывает своими орудиями и потому неизбежно обездвиживает свой объект. Или, говоря другими словами, инстинкт не хочет постигать жизнь, хотя в принципе мог бы это сделать, а интеллект не может этого, хотя и хотел бы, видимо, больше всех на свете… (Анри Бергсон)

Инстинкт — это непосредственное «знание» материи, некая стандартная, «машинообразная» согласованность действия животного и его предмета, обусловленная самой структурой организма и потому не нуждающаяся ни в обучении, ни в памяти, ни в самосознании. Хищной осе «не нужно» того, чтобы ей сначала «показали» тот вид гусеницы, в которую она должна откладывать свои яйца; ей «не требуется», чтобы ее «обучили технологии» обращения с жалом, не говоря уже о знании анатомии нервной сети гусеницы, которую предстоит ей парализовать уколами своего жала. Оса и ее «предмет», в некотором смысле, априорно, изначально «предназначены» друг для друга, находятся в отношении «предустановленной гармонии», и потому познавание здесь совершенно излишне. Здесь нет рассуждения, «думания», обобщения, представления, символизации — все это излишне. (Анри Бергсон)


(Ссылки: 1 и 2).

[NN]

Никакое мышление не может проникнуть за жизнь.

Рассматривать жизнь как видимость есть contradictio in adjecto: ибо в ходе жизни, в росте из прошлого, в устремлении в будущее состоят реальности, которые составляют действенную связь и ценность нашей жизни. Если бы позади жизни, протекающей через прошлое, настоящее и будущее, было нечто безвременное, тогда оно было бы чем-то предшествующим жизни: оно было бы тем, что для течения жизни во всей ее связи было бы условием. Это предшествующее было бы тогда тем, что мы никогда не переживали, н поэтому только царством теней.

Ни в одном моём тексте не было, пожалуй, ни одного положения, более действенного, чем это. (Вильгельм Дильтей)


(П.С. Таранов "Острая философия", изд. "Реноме", Симферополь, 1998, стр. 204, выделение из книги сохранено)

[NN]

В конце концов все сводится к следующему: по своей ли воле грешил Адам? Если вы ответите «да», то вам скажут, что его падение не было предопределено; если вы ответите «нет», то вам скажут, что он невиновен в своем грехе.

Вы напишете сотни томов против и того и другого утверждения и, однако, признаете: либо безошибочное предвидение возможного события является непостижимой тайной, либо совершенно непостижим образ действия создания, которое, будучи лишено свободы, тем не менее грешит. Я не хочу больше говорить об этом: какой смысл столько писать по этому вопросу, раз необходимо признать либо одну непостижимость, либо другую? (Пьер Бейль)


(Отсюда.)

[NN]

". . . мы, несомненно, осознаем, что внутри нас происходит нечто более великое и более необходимое, чем мы сами: нечто, которое существовало до нас и, быть может, существовало бы и без нас; нечто такое, в чем мы живем и чего мы не можем исчерпать; нечто служащее нам, при том, что мы ему не хозяева; нечто такое, что собирает нас воедино, когда после смерти мы выскальзываем из самих себя, и все наше существо, казалось бы, исчезает". (Пьер Тейяр де Шарден)


(Отсюда.)




Всем живым существам привита одна и та же реальность, столь же осязаемая, как и наша собственная субстанция. Концентрируем ли мы наше внимание на совершенствовании своей индивидуальности или препоручаем ее Воле Божьей – едва мы отводим взор от внешнего мира, повседневной обыденности, мы тут же обнаруживаем за своей спиной, словно продолжение нас самих – Мать… Душу Мира… (Пьер Тейяр де Шарден)


(Отсюда.)

[NN]

Скажу тем, кто хотел бы принудительно вести мир к совершенству: такое употребление насилия, т. е. зла для целей блага, было бы признанием, что благо само по себе не имеет силы, что зло сильнее его, — это было бы поклонением тому началу зла, которое владычествует над миром. (В.С. Соловьев)


(Отсюда, выделение - авторское)

[NN]

Господствующие, наиболее распространенные в широких кру­гах идеи о философии и религии, идущие от эпохи Просвещения, а отчасти от еще более давнего направления — от рационализма XVII века, представляют дело так, что между философией и рели­гией не только возможно, но и неизбежно коренное расхождение. А именно религия мыслится здесь как некая слепая вера, как чу­жое мнение, именно мнение церковного авторитета, принимаемое на веру без всякой проверки, без самостоятельного суждения лич­ного сознания, лишь на основании детской доверчивости и покорности мысли; и при этом содержание этой веры либо — в лучшем случае — таково, что подлинное знание о нем невозможно, либо даже таково, что прямо противоречит выводам знания. Филосо­фия, напротив, есть свободное, чуждое всяких эмоциональных тен­денций, строгое знание, основанное на доказательствах, на логиче­ских рассуждениях. Между той и другой неизбежна роковая про­пасть, ничем не заполнимая. В самом деле, для философского оп­равдания веры, для совпадения философии и религии требовалось бы, чтобы совершенно иррациональное, по существу ничем не мо­тивированное — ибо по традиции воспринятое — содержание ре­лигиозной веры было вместе с тем логически доказано, как бы математически выведено отвлеченной мыслью. Всякая добросо­вестная попытка в этом направлении сразу же приводит к отри­цательным результатам. Честный, подлинный философ есть неиз­бежно если и не убежденный атеист, то, во всяком случае, «свобо­домыслящий», «скептик». И искусственными, вымученными, внут­ренне бесплодными представляются с этой точки зрения попытки примирить и согласовать результаты столь разнородных духовных направленностей и устремлений. Только если философ трусливо отрекается от свободы и непредвзятости мысли и насильственно подгоняет аргументацию к оправданию заранее, на веру принятых тезисов, может получиться иллюзорная видимость согласия между философией и религией.

Этому ходячему представлению следует прежде всего противо­поставить гораздо более древнюю, универсальную и внутренне обоснованную традицию в понимании существа философии. Сог­ласно этой традиции, по меньшей мере предмет философии и ре­лигии совпадает, ибо единственный предмет философии есть Бог. Философия по существу, по целостной и универсальной своей зада­че есть не логика, не теория познания, не постижение мира, а Богопознание. Таково господствующее понятие философии в антич­ной мысли, проходящее, начиная от Гераклита, через Платона и Аристотеля, стоицизм и новоплатонизм; таково же средневеко­вое понимание философии. И даже в так называемой «новой фи­лософии», насыщенной рационализмом и неверием, величайшие мыслители, наиболее проникнутые общечеловеческими традиция­ми, придерживаются того же понимания и создают непрерывную преемственность между современной мыслью и ее античными и христианскими истоками: достаточно напомнить имена Мальбранша, Спинозы, Лейбница, Фихте, Шеллинга, Гегеля.  (С.Л. Франк)


(Полностью здесь, выделение - авторское)
 

[NN]

Мне кажется, что было бы интересно и полезно проследить, каким путём величайшие гении попадали в лабиринт заблуждений, из которого тщетно искали выхода. Только знание того места, с которого они начинали заблуждаться, расходиться и сходиться друг с другом, может помочь нам избежать заблуждения и открыть истину, которая очень часто бывает настолько близка к заблуждению, что они почти касаются друг друга. Ошибки других - как бы тень, усиливающая свет; следовательно, при отыскивании истины нет ничего важнее, как убедиться в происхождении наших заблуждений. Лучшее противоядие - это знание свойств яда. (Жюльен Ламетри)


(Отсюда.)

[NN]

В сочинениях многих теологов и философов XIX столетия и нашего времени
можно заметить похожие попытки оставить слово "бог", наделив его смыслом,
фундаментально отличным от того, который вкладывали в него библейские
пророки или христианские и еврейские теологи средних веков. Нет нужды
спорить с ними, хотя не сводится ли все к сохранению символа, значение
которого имеет чисто исторический характер? Как бы то ни было, несомненно
одно. Реально наличествует не конфликт между верой в бога и "атеизмом", но
конфликт между гуманистической религиозной установкой и подходом, который
равен идолопоклонству, независимо от того, каким образом последний
выражается - или каким образом маскируется - в сознательном мышлении.

Употребление слова "бог" проблематично даже со строго монотеистической
точки зрения. Библия настаивает, что человек не должен пытаться сотворить
образ бога. Несомненно, одним из аспектов этого повеления является табу,
охраняющее благоговейное почитание бога. Другой же аспект - в представлении
о боге как символе всего, что есть в человеке, и в то же время всего, чем
человек не является; как символе духовной реальности, которую мы можем
стремиться осуществить в себе, но не можем описать или определить. Бог
подобен горизонту, ставящему предел нашему взгляду. Наивному уму он
представляется чем-то реальным, чем-то, что можно потрогать; однако
заниматься поисками горизонта - значит искать миражи. Когда движемся мы,
горизонт отступает, но все же остается границей, и никогда не станет
вещью, которой можно завладеть. Идея о неопределимости бога ясно
выражена в библейской истории о явлении бога Моисею. Моисей, на которого
возложена задача говорить с сынами Израилевыми и вести их из плена к
свободе, однако знающий о духе рабства и идолопоклонства, в котором они
жили, говорит богу: "Вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: бог отцов
ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как ему имя? Что сказать мне им?
Бог сказал Моисею: я есмь сущий. И сказал: так скажи сынам Израилевым: сущий
послал меня к вам" (Исх. 3: 13-14).

Смысл этих слов еще более проясняется, когда мы внимательно прочитаем
древнееврейский текст: ehje asher ehje - "Я есть сущий, который есть сущий".
Моисей спрашивает у бога его имя, потому что имя - это что-то, что можно
ухватить и чему можно поклоняться. Бог на всем протяжении Исхода делает
уступки Моисею и называет свое имя. Но в этом имени скрыта глубокая ирония.
Оно выражает процесс бытия, а не что-то конечное, что можно назвать подобно
вещи. Смысл текста был бы передан правильно в следующем переводе: "Мое имя
БЕЗЫМЯННЫЙ".

В развитии христианской и еврейской теологии мы наблюдаем повторяющиеся
попытки достичь более чистого понятия о боге, избегающего и следа
положительного описания или определения (Плотин, Маймонид) (*26*). Как
говорит великий немецкий мистик Майстер Экхарт (*27*), "то, что называют
богом, не бог; то, что не называют богом, более бог, чем то, что им
называют" (*).

(* Pfeiffer Fr. Meister Eckhart (1857). *)


(Эрих Фромм «Психоанализ и религия»)

[NN]

Если говорить строго и серьёзно, то всякая "случайность", в абсолютном значении этого слова, в научном рассуждении должна быть безусловно исключена, т. е. всякое событие, которое поэтическая и мечтательная, управляемая желаниями фантазия, в противоречие с мыслящим рассудком, считает возможным вне закономерной необходимости. Остаётся таким образом лишь та относительная случайность, которая состоит в неожиданном для нас совпадении двух причинных рядов, до сих пор протекавших отдельно. Если, например, я иду по улице и передо мною неожиданно падает тяжёлый камень, то я, как решительный рационалист, называю это «случайностью». Почему? Потому что падение камня в данное время и в данном месте не было ни причиной, ни следствием моего пребывания в данное время в данном месте, а результатом ряда причин, которые с причинами, приведшими меня сюда, не имеют ничего общего. Я называю это случайностью в относительном смысле. В абсолютном же смысле это, разумеется, не случайность, но, как и всё прочее, причинно-необходимо, потому что, в силу существующих законов природы, действовавших с различных сторон, и как результат двух различных рядов причин, неминуемо должно было произойти совпадение моего появления в этом месте с обвалом камня. То и другое явилось одновременно необходимым следствием непосредственно предшествовавшего состояния вещей...

Строгая закономерность мирового процесса, как в общем, так и в частностях, совпадает с его объяснимостью: если бы эта закономерность прекратилась, то и наш разум был бы бессилен. (Отто Либман)

 
(П.С. Таранов "Острая философия", изд. "Реноме", Симферополь, 1998, стр. 138-139; выделение из книги сохранено)
 
 

[NN]

Тейяр де Шарден здесь, конечно, не при чем...
Но я постаралась бы убрать ссылку со "скрытой" рекламой.

Так уберите (только для этого надо обладать правами администратора; вы администратор?)! Приведите свою ссылку (если найдёте, в чём я очень сильно сомневаюсь). Только на какой бы сайт вы ни дали ссылку, это будет "скрытой рекламой" того сайта. Это же специфика Интернета!

Если эта замечательная (благодаря изумительной философии) тема будет и дальше развиваться в том же ключе тро-ло-ло, то я её просто прикрою, насовсем. Потому что лично мне это не надо - всё это у меня есть в различных источниках. Ещё парочка таких сообщений ни о чём (ведь вы могли мне написать об этом и в Личке) - и я закрою эту тему. Так что все предупреждены, и выбор - только за вами.

[nisso]

Тейяр де Шарден здесь, конечно, не при чем...
Но я постаралась бы убрать ссылку со "скрытой" рекламой.