По мотивам выражений о главенстве чувства юмора. Прошу не судить строго.
Гурман сидел в кресле посередине комнаты и рассматривал стены, размышляя о том, что если этих самых стен не будет, он сразу прикоснётся к более тонкому миру который давно терзает его ум. Любимые кирзовые сапоги уже третий день стоят не под кроватью, а в холодильнике и это нестерпимо давит на мозг, т.к. во первых проснувшись, он сразу подвергается небесной терапии в виде шока от того, что некуда деть ноги и когда возмущение достигает предела, в поисках отвлекающего момента его тянет к холодильнику за сознательно приготовленной на этот случай вчера бутылкой вонючего пива с радующим названием «Поручик Ржевский», он натыкаясь на сапоги в ящике для замораживания продуктов моментально обретает самовоспоминание и почувствовав, как непреодолимая энергия от завершения должным образом вопроса с бесполезностью собственных конечностей здесь и уже сейчас может разорвать его на молекулы, пользуясь безупречно отлаженным от рождения двигательным центром резким ударом горлышка о стол откупоривает «Поручика» и жадно насыщает взбушевавшийся инстинктивный, экспериментально обманывая его по учению. Тот всё время хочет жрать, а Гурман ему вместо того, чего хочет этот трефовый недоделок то пивка, то первачка, иногда, при удачном стечении обстоятельств даже коньячку, когда ему удается встретиться со своими новыми братьями по разуму.
Своё погонялово Гурман получил от заинтересованности книжицей, которую он нашёл в электричке, магически оставленной кем то на сидении куда неисповедимые привели привели доброго, с недюжей силой, конопатого малого по имени Гриша. В вагоне не было не души, и зайдя в него, по привычке снеся голову очередному «Поручику» о «стоп-кран» уже почти опустившись на сидение неожиданно в голове возникла мысль « А вдруг вагон пустой из-за того, что в нём кто-то нагадил, и отсутствие хоть какого либо обоняния у Гриши от постоянного увлечения табакокурением не даёт ему это почувствовать и он прямиком садится на результат человеческого свинства» Подобные мысли, как и ощущение что у него, Григория, есть какое то серьёзное предназначение часто всплывали в сознании, но до этого момента ничем не подтверждались. Гриша выпрямился и движением, подобным орлиному поиску жертвы резко повернул свою, казалось бы неприспособленную для такой быстроты большую голову, которую загадочно для всех он охарактеризовывал как фигуру, умещающуюся в квадрат с соотношением сторон 2 к 4, в направлении котором он только, что опускал свою массивную точку опоры. И ВОТ…. Случай… На почти протёртых до дыр аккуратно-параллельно установленных деревянных 77 палочках, составлявших видимую часть сидения, лежал предмет, напоминающий Грише, что то далёкое и тёплое. В голове возникали картины из прошлого, школа на окраине города Арзоппово, училка с добрыми глазами и формами, на которые конопатый малыш, будучи неимоверно брутальным, рано стал обращать внимание, и как же это называлось…. Ах да, учебник!!! Итак, на сидении лежал оставленный кем то учебник. В детстве Григорий не видел этих предметов с названиями, состоящими более, чем из двух слов. Обладая неслабой памятью, он сразу восстановил в ней такие термины, как азбука, математика, история… А здесь всё было иначе, название состояло из трёх слов и тщательно проанализировав эти слова Гришан, так называли его друзья из заводской футбольной команды, почувствовал что внутри есть информация о жизни людей, которых замечают по какой то неизвестной причине, нежели устраивание разборок и потасовок в двадцати секундах ходьбы от местной винной лавки. С волнением, он по привычке из детства, перевернул предмет, т.к единственное, что было самым приятным из этих учебников, всегда находилось где-то с обратной стороны и здесь прекрасная память не подвела. Как в детстве самое ценное было на обороте и выражалось радостным пожеланием «Успехов в следующем году», так и здесь на сине-зелёном фоне обратной стороны обложки среди массы ничего не говорящих для Григория слов, он разглядел для себя невероятно простой жизненный закон «Берёт один Я, а платить будут другие». Такой оборот дела он не мог предположить даже в своих снах. Наконец то он нашёл то, что не смогли ему дать отец, поскольку тракторный завод отнимал у интеллигентного инженера все силы, ни мать, т.к её желание переехать жить на животноводческую ферму вблизи Парижа ещё задолго до появления на свет Гришки-конопышки, как они его называли, стало навязчивой идеей и вскоре она больше так и не смогла ни о чём думать. Да к тому же автор был его тёзкой и это обстоятельство ещё более заставляло задуматься о происходящем, т.к. давление от понимания себя, как человека разностороннего, по имени он принадлежал к одному клану людей, по привычкам к другому, по привязанностям к третьему, а по увлечениям вообще к «Поручику» и местному женскому полу, а однажды нажравшись в хлам вообще обнаружил себя на печи с Петькой, сыном сотрудника городского почтового отделения, который тоже постоянно бывал около ларька, но был обособленным , называл учебники книгами и считался в местной среде каким-то изотеристом, рисовал наверное.
Решив для себя, что ничего важнее этого закона он не встречал, Гурман уселся на сидение вагона электрички и стал пытаться осмысливать буковки, которые находились внутри.
Вагон тем временем ожил. Рядом уселась компания, видимо тоже любителей газированного хмеля и под звуки «Романтики» из которой доносились слова из «Машины времени»:
-Но нет конца пути-
-И так светла дорога-
-Где день родится вновь-
-И будут песни петь-
-И тот, кто шёл за мной-
-Пусть поспешит немного-
-Успев всё то, чего мне не успеть-
«Знаки» подумал Гурман, учебник был, видимо, оставлен именно тем человеком, о котором только что сказал сам «Макар», так «любезно» в те времена называли популярного певца. Про знаки он впервые услышал от Петьки-рисовальщика, да к тому же Петька был ещё и хрЕновым Паганини, т.к. всегда совершенно в отсутствии слуха проговаривал ноты какие-то, думая, наверное, что может петь, забавно! Надо бы послушать какая песенка будет следующая, забыв о таинственной книге, подумал Григ, так называл его рисовальщик, которому вероятно, тщеславие не позволяло называть Гурмана – Григорием, а намёки на образованность – Гришкой. И тут, как по заказу из динамика начал вещать Шклярский –«МАЙО ИМЯ СТЁРШИЙСЯ ИРОГЛИИФ»
Сомнений не оставалось, Гриня, который написал и оставил здесь книгу обращался именно к Гришке который её нашёл. В голове и где-то чуть выше пупка началось какое-то бурное переставление внутренностей. Надо как-нибудь повидать Петака, подумал Гурман подходя к дверям на выход и обязательно повторить «Поручика», а то за всю жизнь столько не думал - пронеслось в голове. И с гордо поднятой головой он вышел не в родной «Арзопов», а как будто на поверхность новой планеты и вот теперь, сидя на кресле и рассматривая стены он вспоминает, что если бы тогда он сразу рванул к рисовальщику, но «Поручик» надолго переменил его планы, так как придя в тот день домой он положил находку в стол и на время перенёсся в весенние дебаты с местными красавицами…
Тема: Гурман (Прочитано 8740 раз)
