Франциск Ассизский, Русский Исихазм и Исламский Суфизм. автор: Лев М. Каждан
Автор пишет о взаимовлиянии Исизахма, Суфизма и Западноевропейского ордена Францисканцев.
Благодаря тесным (хотя, зачастую, недружественным) контактам между мусульманскими халифатами и югом Западной Европы суфийская традиция отразилась на формировании католического мистицизма, ярким представителем которого был Франциск Ассизский (1182 – 1226). Таким образом, мусульманский мир сыграл роль своего рода “моста”, связующего две в то время достаточно отдаленные ветви христианства – русское православие и западноевропейский католицизм.
М.В.Лодыженский сравнивает Франциска Ассизского с одним из представителей позднего русского исихазма Серафимом Саровским и находит много общих черт между ними.
Вот что говорится в "Житии" одного из ярких представителей русского исихазма конца XIV – начала XV века Сергия Нуромского. Сергий посещает другого подвижника-исихаста Павла Обнорского. "И чудное зрелище представилось глазам Сергия: стаи птиц вились около Павла; иные сидели у него на голове и на плечах, и он кормил их из рук своих; здесь же стояли и дикие звери, забывшие на время свои кровожадные инстинкты и смиренно ожидавшие пищу из рук пустынника". Тот же мотив – общение с птицами – присутствует и в суфийских притчах. Одну из таких притч приводит Идрис Шах: как-то раз один святой, подслушав птичье щебетание, узнал одну из тайн птиц – как вылечить безнадежно больного королевича; он был щедро вознагражден королем и стал примером для других искателей наград. Но стремление к награде – тяжкий грех (в этом сходятся все мистические учения). Птицы вызвали из джунглей тигра и тот растерзал одного из подражателей святого, подслушивавшего птиц из корыстных побуждений.
Избежать греха стяжания стремился и Франциск. Сын одного из богатейших жителей итальянского города Ассизи, он раздал все свое имущество нищим и навсегда порвал с отцом, которого заменил ему один из этих нищих. Мотив нищенства позднее стал определяющим и в созданном Франциском монашеском ордене, который, по замыслу Франциска, должен был стать прежде всего орденом нищенствующих монахов.
Русский писатель Б.К.Зайцев сравнивает Франциска Ассизского с таким представителем русского исихазма XIV века, как Сергий Радонежский. С другой стороны, в легендах о жизни Сергия Радонежского присутствуют мотивы, аналоги которых можно найти в суфийских притчах. Так, можно сравнить эпизод из детства Сергия Радонежского, который в среду и пятницу не сосал молоко своей матери боярыни Марии, с эпизодом из жизни суфийского святого, который во младенчестве не делал этого в рамаданский пост. Эти факты наводят на мысль о возможной взаимосвязи между исихазмом и мистицизмом Франциска Ассизского и о роли суфизма, как передаточного звена, посредством которого Франциску могло стать доступным мистическое наследие Византии.
Монахи суфийских орденов – дервиши – оставили нам огромный пласт народных сказаний. Идрис Шах собрал их в единый сборник. Он начинает свою книгу со сказания “Три рыбы”. Его оставили нам дервиши из Накшбандийского ордена. Лейтмотив сказания – медитационные суфийские технологии, главной из которых является задержка дыхания. Рыбы олицетворяют мистиков – дервишей. Однажды к пруду пришел ловить рыбу рыбак. Это прообраз Иблиса, мусульманского Сатаны. Две рыбы по очереди выпрыгнули на берег и задержали перед ним дыхание. Он счел их мертвыми и не взял. Это означает, что во время медитации дервиш действительно мертв для Сатаны, который не может взять его. А третья рыба не задержала дыхание, и рыбак, увидев, что она жива, схватил ее и задушил в своей сумке. Две первые рыбы спокойно вернулись в свой пруд, а третья досталась на обед коту рыбака.
Из этого сказания видно, что, с точки зрения суфизма, невозможно приближение Сатаны к дервишу во время Зикра с задержкой дыхания. Может быть это представление, на котором сходятся дервиши и францисканцы, уходят корнями туда же, куда и Зикр, и “святая молитва”? Оказывается, в исихазме имеется подобное представление.
Об этом свидетельствует один из представителей позднего русского исихазма – Варсонофий Оптинский. Варсонофий приводит следующую притчу. Однажды во времена одного из предыдущих старцев Оптиной Пустыни (это был Амвросий, прообраз Зосимы из романа Ф.М.Достоевского “Братья Карамазовы”) жил-был во флигеле инок – одиночка, только что постригшийся в монахи. Варсонофий пишет, что в Оптиной Пустыни новопостриженным монахам запрещалось жить в одиночестве из-за восьмилегионного беса, которого Сатана посылает к ставшим на путь служения Богу с заданием убить этого человека, чтобы он не успел послужить Богу и навредить Его супостату. Но тот инок все равно жил один в своей келье. И вот однажды пришел он с вечерней молитвы. В келье сидел какой-то незнакомец, причем инок не мог понять как он сюда проник; ведь перед его уходом на службу келья запиралась. Незнакомец объяснил ему, что он проник сквозь стену, чтобы забрать его обратно в мир, где, по словам незнакомца, инок должен был принести гораздо больше пользы и “получая хорошее содержание, жить в свое удовольствие”. Тут инок испугался и спросил у незнакомца: “Но кто же ты? Верно, демон?” “Да”, – ответил незнакомец. “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!”, – воскликнул инок. Демон немедленно исчез. Инок рассказал обо всем Амвросию, который хорошо знал все разновидности демонов. Старец сообщил ему, что это и был тот самый восьмилегионный бес, после встречи с которым никто не остается в живых. Только сила Иисусовой молитвы спасла инока в тот вечер.
cтатья полностью, тутБыло бы интересно почитать ваше мнение о связи суфизма и исихазма.
Тема: Франциск Ассизский, Русский Исихазм и Исламский Суфизм (Прочитано 1231 раз)
