1) Одной из причин косноязычия Л.Толстого можно предположить интерференцию французского языка (только в романе "Война и мир" переводов французской речи на русский язык в виде сносок внизу страниц наберётся, наверное, на полкниги - это я, конечно, гипертрофирую).
Его образование шло сначала под руководством гувернёра-француза Сен-Тома́ (M-r Жером «Отрочества»), заменившего собою добродушного немца Ресельмана, которого он изобразил в «Детстве» под именем Карла Ивановича. (
ссылка)
[
Интересно, на французском Л.Толстой писал так же, как и на русском? 
(К сожалению, не могу этого оценить.) ]
Эта смесь французского+русского постоянно закреплялась в быту - тогда было принято говорить среди домашних и в свете по-французски, чтобы прислуга не понимала. Лёвушка с детских лет впитывал в себя иноязычную речь, так и не научившись родной - русской. Можно только посочувствовать.
2) Оттуда же:
Сравнительно по́зднее начало поприща очень характерно для Толстого: он никогда не был профессиональным литератором, понимая профессиональность не в смысле профессии, дающей средства к жизни, а в менее узком смысле преобладания литературных интересов. Чисто литературные интересы всегда стояли у Толстого на втором плане: он писал, когда хотелось писать и вполне назревала потребность высказаться, а в обычное время он светский человек, офицер, помещик, педагог, мировой посредник, проповедник, учитель жизни и т. д. Он никогда не принимал близко к сердцу интересы литературных партий, далеко не охотно беседовал о литературе, предпочитая разговоры о вопросах веры, морали, общественных отношений. Ни одно произведение его, говоря словами Тургенева, не «воняет литературою», то есть не вышло из книжных настроений, из литературной замкнутости.3) Причины "успеха" и признания "даровитости":
Получив рукопись «Детства», редактор «Современника» Некрасов сразу распознал её литературную ценность и написал автору любезное письмо, подействовавшее на него очень ободряющим образом. Он принимается за продолжение трилогии, а в голове его роятся планы «Утра помещика», «Набега», «Казаков». Напечатанное в «Современнике» 1852 г «Детство», подписанное скромными инициалами Л. Н. Т., имело чрезвычайный успех; автора сразу стали причислять к корифеям молодой литературной школы наряду с пользовавшимися уже тогда громкой литературною известностью Тургеневым, Гончаровым, Григоровичем, Островским. Критика — Аполлон Григорьев, Анненков, Дружинин, Чернышевский — оценила и глубину психологического анализа, и серьёзность авторских намерений, и яркую выпуклость реализма при всей правдивости ярко схваченных подробностей действительной жизни чуждого какой бы то ни было вульгарности. (ссылка та же)
Можно ли предположить, исходя из этого, что Л.Толстой просто стал жертвой неверной оценки его литературного творчества (а, возможно, и просто манипуляции) и его собственного самолюбия?
P.P.S. Экспериментально определил, что (для восстановления уровня литературного языка) лучше всего подходит русский перевод "Трёх мушкетёров".
Восстанавливать "уровень литературного языка" (если Вы не литератор) Вам не нужды. Никто не общается на литературном. Для восстановления же разговорного вполне подойдёт бульварная "литература". Она, без преувеличения, - стала "нормой" современного русского языка на всех уровнях, начиная от домохозяек и кончая депутатами.
Тема: Святослав Логинов. О ГРАФАХ И ГРАФОМАНАХ, или ПОЧЕМУ Я НЕ ЛЮБЛЮ ЛЬВА ТОЛСТОГО. (Прочитано 3069 раз)
