Общество потребления и привязанность к вещам

[wayter]

...психологи обнаруживают, что бедные люди ценят свое имущество больше, а не меньше, чем богатые.

Для бедняка — как для художника — в жизни нет ничего, что оставалось бы незамеченным. Он ходит и помнит при этом, что стирает подметки своих сапог, он садится в трамвай и знает, что должен заплатить столько-то копеек; он отправил письмо и заметил, как наклеивал марку. Он лишен автоматических жестов.

Лидия Гинзбург. Записные книжки, воспоминания, эссе.Спб.2011.Искусство.С.597, 598.

Бедность как осознанность

[wayter]

Обычное мнение: индустриализация [приведшая к увеличению доходов] породила потребительство (консьюмеризм); персональной целью становится обретение вещей. Но индустриализация дала нам возможность культивировать себя, развиваться. Что бы ни болтали по этому поводу в журналах, психологи обнаруживают, что бедные люди ценят свое имущество больше, а не меньше, чем богатые.

“Industrialization,” writes the historian Peter Stearns without, it appears, troubling to examine the evidence, “has brought a steady increase in materialism. ... Consumerism, always associated with industrialization as cause and effect, focuses personal goals on the acquisition of goods, from Main Street to Moscow.” Yet industrialization has given us the scope to cultivate ourselves. And, for all the chatter in the journals of opinion about the horrible materialism of modern life, psychologists find that poor people put more, not less, value on the possessions they have than people with more.

Источник


Как тут не вспомнить суфийскую историю:

ТАДЖРИД, ИЛИ НЕПРИВЯЗАННОСТЬ К МИРУ

Таджрид — это отсечение своих привязанностей. Отказ от привязанностей не подразумевает материальной нищеты. Суфий может владеть большим имуществом, но он к нему не привязан.

Рассказывают, что некий дервиш был в гостях у Шаха Ниматуллы и провел несколько дней в его ханаке. При виде велико­лепия убранства и обстановки у дервиша на душе заскребло от мысли, что суфизм не может сочетаться с такой обмирщенностью. «Что за роскошь, куда ни глянь! Это больше похоже на дворец, чем на приют нищеты», — подумал гость.

В последний день своего пребывания он пришел к мастеру за разрешением удалиться. Шах Ниматулла сказал: «Дервиш, дозволь мне отправиться с тобой». Гость воскликнул: «Вы намерены оставить всю эту роскошь, отказаться от высокого положения и стать спутником такого бедняка как я?» Шах Ниматулла ответил: «Конечно! Почему бы и нет?» И они вдвоем отправились в путь.

Через некоторое время дервиш вдруг спохватился, что забыл в ханаке свой кашкуль (чашу для подаяния). Он взволнованно обратился к Шаху Ниматулле: «Я оставил свой кашкуль. Не могли бы вы посидеть здесь и подождать, пока я сбегаю за ним?» Шах Ниматулла ответил: «Дервиш, я оставил все, чем владел. А ты не можешь расстаться даже с простым кашкулем. Ты не достоин быть моим спутником». С тем он повернулся и ушел.

Так Шах Ниматулла преподал дервишу урок: внешняя бедность не свидетельствует о непривязанности к миру. Таджрид — это внутренняя свобода от мира и любых его проявлений*.

---------------------------
* Из книги: Джавад Нурбахш. "Беседы о суфийском Пути".М.2009.Стр.22, 23

* * *

Автор цитируемой статьи также указывает, что традиционные общества были не так чудесны, как нам кажется, когда мы читаем романтические описания прошлой жизни.

And, if seen through history rather than through Hellenistic pastoralism or German Romanticism, the gemeinschaft of olden times looks not so nice. The murder rate in villages in thirteenth-century England was higher than the worst police districts now.

“We cannot base our critique of impersonal market-based society on some romantic version of a past society as one big happy family. In that family, Big Daddy was usually in control.” (Там же).