Поэзия трубадуров и суфизм

[N N]

Грустную и очень трогательную песнь о «далекой любви» неизменно сопровождает легенда (или быль?) о правителе Блаи – Джауфре Рюделе, который влюбился в Триполийскую графиню, лишь только слыша похвалы о красоте, благородстве и добродетелях ее, передаваемые паломниками, посетившими Утремер...

Похожий сюжет в сказке о влюбленном учителе из "ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ".

Похожий сюжет есть также у А.С. Пушкина в "Сказке о царе Салтане": "За морем царевна есть, Что не можно глаз отвесть...".

[iv2259]

http://www.vaganti.narod.ru/links.html                       - Сборник ссылок по теме от создателя сайта "Мир вагантов" Натальи Пятаковой,благодати ей.

[iv2259]

Ещё одно интересное исследование ещё одного Иванова - http://svr-lit.niv.ru/svr-lit/ivanov-trubadury-truvery-minnezingery/index.htm                                                     --- Рыцарь-трубадур избирал себе даму, которая отличалась прежде всего молодостью и красотой, а также умом, прекрасными манерами и вообще любезным обращением с людьми. Он избирал ее себе как предмет рыцарской любви или служения. Один из трубадуров так изображает нам эту рыцарскую любовь: "В этой любви есть четыре степени: первая степень - любовь колеблющегося (feignaire), вторая - просящего, умоляющего (pregaire), третья - услышанного (entendeire) и последняя - друга (drutz). Тот, кто стремится к любви и часто ухаживает за своей дамой, но не осмеливается поведать ей свою муку, по справедливости может быть назван колеблющимся, боязливым. Но если дама оказывает ему столько чести и так ободряет его, что он осмеливается поведать ей о своей муке, такой человек вполне правильно может быть назван умоляющим. Если умоляющий своей речью и просьбами достигает того, что она удерживает его при себе, дает ему свои ленты, перчатки или пояс, он поднимается уже на степень услышанного. Наконец, если даме благоугодно выразить свое согласие на любовь поцелуем, она делает его своим другом". Избранный рыцарь терял свою свободу и становился в зависимость от своей дамы. Зависимость эта напоминала ту, в которую становился вассал от своего сеньора. Рыцарь становился на колени перед своей дамой, клал свои руки в ее руки и клялся служить ей верно до своей смерти и защищать ее от всякого зла, от всякого оскорбления. Она же объявляла, что принимает его в свою службу, обещала раскрыть для него свое сердце, вручала ему перстень, поднимала его с земли и давала ему свой первый поцелуй. Рыцарь носил любимые цвета своей дамы, которые всегда напоминали ему ту, с кем он был соединен клятвой. Само собой, что союз этот обусловливался свободным согласием сторон. Если рыцарь, обязавшийся служить даме, обладал поэтическим даром, он должен был слагать в честь нее стихи....                                                                                         (О "сирвентах")                                 -трубадуры могли слагать их и для своих собственных потребностей, высказывать в них свои собственные взгляды.

Нередко сирвент посылался врагу вместо вызова на войну. Если другой поэт желал ответить на сирвент, то был обязан сохранить в своем ответе ту же форму, воспроизвести те же рифмы. Сирвенты не щадили никого, не останавливались, замолкая, ни перед кем; не было такого величия, которое могло бы остановить их убийственный полет. Они летели в любого без разбору, как никого не разбирает на войне пуля. Не всегда авторам этих злобных произведений отвечали сирвентами.

Поэт Маркабрун заплатил своей жизнью за сирвент, на который было трудно возразить. Конечно, сирвент не давался всякому: необходимо было иметь для этого известные задатки в своем характере. Самым известным слагателем сирвентов был Бертран де Борн, которому мы посвящаем отдельный очерк. Но и здесь, как везде и всегда, жизнь не шла по предписаниям теории, и два различных стихотворных вида - кансона и сирвент - нередко сливались в одно целое.                                                                                              (О "тенОрах")   ---         

В тенсоне, предлагаемом нами вниманию читателей, спор идет о так называемой "темной манере" писать стихи. Дело в том, что в ту пору существовало два направления: одно требовало ясности и простоты, другое - качеств прямо противоположных.

Первое направление было известно под именем светлой манеры (trobar leu), второе называлось темной манерой (trobar clus). Второе представляло некоторое подобие современного декадентства.

Тенсон передает спор между двумя поэтами, самим Гиро де Борнелем и Рембо Оранским, скрывающимся под псевдонимом Линора* (* Честь раскрытия псевдонима принадлежит д-ру Ад. Кользену).

Тенсон этот был результатом их совместной работы. Некоторое время и сам Гиро был сторонником темной манеры, но в тенсоне он горячо стоит за противоположное направление.

Гиро! за что вы так браните
Манеру темную писать
Стихи, хотелось бы мне знать?
Ужели тем,
Что ясно всем,
Вы дорожите так? Тогда
Ведь были б все равны всегда.


Сеньор Линор! прошу, поймите -
Как пишет кто, к чему мне знать?
Поэту волю нужно дать.
Но мило всем
Лишь то, над чем
Не утомится голова.
Вам мысль моя понятна, да?


Гиро! коль вы узнать хотите,
Мне нелегко стихи писать;
Зачем же труд мне прилагать?
Ужель затем,
Чтоб после всем
Казался вздором труд мой, да?
Лишь в тяжком видит прок толпа.


Линор! вниманье обратите -
Я, как и вы, тружусь всегда,
Но стоят ли стихи труда,
Когда их свет
Не знает? Нет!
Завидна доля песен тех,
Что создает поэт для всех!


Гиро! мне дела нет, поймите,
Распространю ль я вещь свою,
Когда я лучшее творю!
Ведь суть не в том,
Что всем кругом
Известна вещь: и соль тогда
Ценней бы золота была!


Линор! вы, верно, подтвердите,
Что, споря с милою своей,
Желает милый блага ей...
Кому стихи
Претят мои,
Тот пусть бранит, коль хочет, их
В среде приверженцев своих!*


Гиро! о чем вы говорите,
Неясно мне, клянуся я
Всем небом, солнцем, светом дня!
Я - как во сне...
Лишь радость мне
Волнует сладко грудь мою;
Я огорченье прочь гоню.


Линор! враждебно так, поймите,
Та отнеслась ко мне, в ком вновь
Хотел бы я возжечь любовь, Что пред Творцом
Молюсь о том!**
А что во мне родило пыл
И ревность речи, я забыл.

Клянусь, мне жаль - на Рождество
Вы уезжаете, Гиро!

Линор! уехать должен я:

[wayter]

Более сильным было влияние неоплатонизма, отчасти - религиозной мистики, а также развитой арабо-мусульманской поэзии с ее синтезом земной и небесной любви и идеалом целомудренного поклонения. Однако все эти влияния, трансформированные на почве феодальной культуры, породили совершенно новый феномен “куртуазной поэзии”, неизвестный дотоле ни в европейской, ни в восточной словесности.

На форуме - от участника iv2259

Источник

[Остап]

"возможно, что через Испанию трубадуры в какой-то мере знакомились не только с арабской, но и с персидской любовной поэзией, достаточно популярной в то время в арабском мире"

Не уверен на этом ли форуме сообщалось рассуждение О. Веселовского что жанр альбы имеет несомненно мусульманское происхождение; ведь кроме пары влюбленных там традиционно присутствует и друг, который громкой песней возвещает приближение опасного утра, когда любовников могут увидеть. Академик считал что на такого рода вылазках друг, пусть и близкий, не слишком уместен - да и для простого предупреждения необязательно драть глотку - посему и предложил что "тайный друг" - это мутировавший муедзин, созывающий к рассветной молитве.

[nisso]

   "Все мы знаем, что есть такие памятники мировой культуры, о которых мы твердо отвечаем на экзаменах, что они великие, и в то же время всю жизнь знаем их в объеме отрывков из хрестоматии зарубежной литературы. И я решил:когда на Страшном Суде меня будут спрашивать, почему ты не читал того-то, не читал того-то и еще смел называть себя филологом, то я на каждый вопрос буду отвечать:"Зато я прочел Ариосто! Зато я прочел Ариосто!...  Гаспаров М.Л.
                                                                                                            Из интервью газете "Alma Mater" - Тарту, апрель 1990.

Лудовико Ариосто (итал. Ludovico Ariosto, 8 сентября 1474, Реджо-нель-Эмилия — 6 июля 1533, Феррара) — знаменитый итальянский поэт и драматург эпохи Возрождения.
Наиболее знаменитое сочинение Ариосто — поэма «Неистовый Роланд» («Неистовый Орландо»),
Герои поэмы обладают новыми, ренессансными чертами. Им свойственны полнота человеческих чувств и прежде всего сила земной любви, радостное ощущение жизни, наконец, сильная воля как залог победы в драматических ситуациях.. (Википедия) 
                                                                                                                                                                                                                                                                                                   Михаи́л Лео́нович Гаспа́ров (13 апреля 1935, Москва — 7 ноября 2005, Москва) — российский литературовед и филолог-классик, историк античной литературы и русской поэзии, переводчик (с древних и новых языков), стиховед, теоретик литературы. Академик РАН. Автор фундаментальных работ о русском и европейском стихе. Переводчик античной, средневековой и новой поэзии и прозы. Эссеист.    Чего же мы не видим в поэзии трубадуров?

[Name]

Если есть Бог - есть и труверы
Godefroi

Если есть труверы - есть и Бог.

«Если бы Бога не было, его следовало бы выдумать.» (Вольтер)

Вот и выдумывают...

[iv2259]

Если есть Бог - есть и труверы
Godefroi

[nothing]

Грустную и очень трогательную песнь о «далекой любви» неизменно сопровождает легенда (или быль?) о правителе Блаи – Джауфре Рюделе, который влюбился в Триполийскую графиню, лишь только слыша похвалы о красоте, благородстве и добродетелях ее, передаваемые паломниками, посетившими Утремер...

Похожий сюжет в сказке о влюбленном учителе из "ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ".

Рассказ о влюбленном учителе.

Рассказывают также про одного из достойных, что он говорил: "Я проходил мимо школьного учителя, когда он учил детей писать, и увидел, что облик его прекрасен и он хорошо одет. И я подошел к нему, и он встал и посадил меня рядом с собою, и я стал испытывать его в чтении, грамматике, поэзии и языке, и вижу - он совершенен во всем, что от него желательно. И тогда я сказал ему: "Да укрепит Аллах твою решимость! Ты знаешь все, что от тебя требуется!" И потом я вел с ним дружбу некоторое время, и каждый день обнаруживал в нем что-нибудь хорошее. И я сказал себе: "Поистине, удивительно ожидать это от учителя, который учит детей, а ведь разумные сошлись на том, что недостает ума у тех, кто учит детей". И я расстался с учителем и каждые несколько дней навещал его и заходил к нему. И однажды я пришел к этому учителю по привычке посещать его и увидел, что школа закрыта. Я спросил его соседей. И они сказали мне: "У него кто-то умер". И тогда я подумал: "Нам следует его утешить". И я пошел к его воротам и постучал, и ко мне вышла невольница и спросила: "Что ты хочешь?" - "Я хочу твоего господина", - отвечал я. И невольница сказала: "Мой господин сидит один и горюет". - "Скажи ему: "Твой друг, такой-то, просит пустить его, чтобы утешить тебя", - оказал я. И невольница пошла и рассказала об этом учителю, и тогда тот сказал ей: "Дай ему войти!" И она позволила мне войти, и я вошел к нему и увидел, что он сидит один, с повязанной головой, и сказал: "Да увеличит Аллах твою награду! Это путь, неизбежный для всякого, и тебе следует быть стойким. Кто у тебя умер?" - опросил я его потом. И он сказал: "Самый дорогой для меня человек и самый любимый". - "Может быть, это твой отец?" - спросил я. "Нет", - отвечал учитель. "Твоя мать?" - спросил я. И учитель сказал: "Нет". - "Твой брат?" - спросил я. "Нет", - отвечал учитель. И я спросил: "Кто-нибудь из твоих близких?" - "Нет", - отвечал учитель. "Какая же у тебя с ним связь?" - спросил я. "Это моя возлюбленная", - отвечал учитель. И я подумал: "Вот первое доказательство его малоумия!"

А потом я сказал ему: "Найдется другая, лучше ее". И учитель ответил: "Я не видел ее, и не знаю, будет ли другая лучше ее, или нет". - "Вот и второе доказательство", - подумал я и спросил: "Как же ты влюблен в ту, кого не видел?" - "Знай, - отвечал учитель, - я сидел у окна, и вдруг по дороге прошел человек, который пел такой стих:

"Умм-Амр (да воздаст тебе Аллах своей милостью),

Верни мою душу мне, куда б она исчезла...

[...]
И когда человек, проходивший по дороге, пропел стих, который я от него услышал, я сказал про себя: "Не будь эта Умм-Амр бесподобна в нашем мире, поэты не воспевали бы ее". И меня охватила любовь к ней. А через два дня этот человек прошел мимо, и он говорил такой стих:

"Ушел и осел, Умм-Амр он увел с собою;

Назад не пришла, осел не вернулся тоже".

И я понял, что она ушла, и опечалился, и прошло уже три дня, как я горюю".

И я оставил его и ушел, убедившись в его малоумии.

отсюда
http://www.mirrebenka.org.ua/rasskaz-o-vlyublennom-uchitele.html

[Name]

Николаева И., Карначук Н. Культура рыцарской среды

Рыцарь и женщина. Культ Прекрасной Дамы

...

Рассмотренный с историко-психологической точки зрения, сам процесс куртуазной любви проливает свет на тот механизм окультуривания пространства любовных взаимоотношений, который был связан с культом Прекрасной Дамы. Совершенно очевидно, что все участники данной культурной игры каждый на свой лад были заинтересованы в ней. Добиваясь внимания дамы, рыцарь имел шанс получить не только знаки признания со стороны благородной, а возможно и красивой женщины, но и самоутвердиться в глазах общества. Даме ухаживания пусть небогатого, но молодого и благородного рыцаря приносили свои дивиденды. Удовлетворялось ее женское самолюбие (не следует забывать, что нередко муж был старше ее, а сам брак заключался не по велению сердец, а для укрепления линьяжа), равно как и статусные амбиции. Муж должен был ценить внимание к собственной супруге – столь притягательная для других благородных мужей особа принадлежала именно ему, этим повышалась его самооценка, равно как и оценка его окружающими.

...

Источник

Дополнительная литература: Владимир Малов "Рыцари", глава "Как рыцари служили прекрасным дамам"

[wayter]

"... возможно, что через Испанию трубадуры в какой-то мере знакомились не только с арабской, но и с персидской любовной поэзией, достаточно популярной в то время в арабском мире. "Куртуазная любовь" трубадров имеет, во всяком случае, много общего с суфийскими представлениями о любви, находившими выражение в поэзии мусульманских стран начиная c XI в."

А.Найман.
(Из предисловия к книге "Песни трубадуров". М.1979.С.6)


* * *

Джауфре Рюдель (ок. 1125 - 1148)

Песня о дальней даме

Длиннее дни, алей рассвет,
Нежнее пенье птицы дальней,
Май наступил, спешу я вслед
За сладостной любовью дальней.
Желаньем я раздавлен, смят,
И мне милее зимний хлад,
Чем пенье птиц и маки в поле.

Я верой в будущность согрет,
Ведь встречусь я с любовью дальней,
Но после блага жду я бед,
Ведь благо - это призрак дальний.
Стать пилигримом буду рад,
Чтоб на меня был брошен взгляд,
Прекраснейший в земной юдоли.

Услышать на мольбу в ответ
Жду, что готов приют мне дальний
Я мог бы, если б не запрет,
Быть рядом с ней и в дали дальней
Польются наши речи в лад
И близь и даль соединят,
Даря усладу после боли.

Печаль и радость тех бесед
Храню в разлуке с дамой дальней,
Хотя и нет таких примет,
Что я отправлюсь в край тот дальний.
Меж нами тысячи лежат
Шагов, дорог, земель, преград...
Да будет все по Божьей воле!

Даю безбрачия обет,
Коль не увижусь с Дамой дальней,
Ее милей и краше нет
Ни в ближней нам земле, ни в дальней.
Достоинств куртуазных клад
Сокрыт в ней - в честь ее я рад
У сарацинов жить в неволе.

С Творцом, создавшим тьму и свет,
Любви не позабывшим дальней,
Я в сердце заключил завет,
Чтоб дал свиданье с дамой дальней,
Чтоб стали комната и сад
Роскошней каменных палат
Того кто нынче на престоле.

Мой только тот правдив портрет,
Где я стремлюсь к любови дальней,
Сравню ль восторги всех побед
С усладою любови дальней,
Но стать горчайшей из утрат -
Ибо я крестным был заклят -
Ей предстоит. О, злая доля!

О, сладость горькая утрат!
Будь крестный мой врагом заклят!
Страсть без ответа - что за доля!

Перевод А.Наймана

* * * * *

"Эту песню исполняет (в сокращенном и "бардовском" варианте) Александр Суханов.

Прослушать можно кликнув на ссылку
http://www.bard.ru/cgi-bin/mp3.cgi?id=41.29 "


*

Грустную и очень трогательную песнь о «далекой любви» неизменно сопровождает легенда (или быль?) о правителе Блаи – Джауфре Рюделе, который влюбился в Триполийскую графиню, лишь только слыша похвалы о красоте, благородстве и добродетелях ее, передаваемые паломниками, посетившими Утремер. Чувства рыцаря были столь сильны, что он отправился, вместе с крестоносцами в 1146 году в Антиохию, увидеть свою возлюбленную, но тяжело заболел на корабле, во время этого путешествия и в Триполи был доставлен уже умирающим. Прекрасной графине сообщили об умирающем поэте и его безнадежной любви, и она пришла к его ложу. Умирая у нее на руках, Джауфре благодарил Бога за то, что тот позволил ему перед смертью взглянуть на его далекую прекрасную возлюбленную.

Трубадур был похоронен в Триполи с большими почестями, а благородная графиня постриглась в монахини.

История умалчивает имя возлюбленной Джауфре благородной дамы, но исследователи предполагают, что это была Ходиерна Триполийская - дочь Балдуина II Иерусалимского, и супруга Раймонда II Триполийского.

Легенда о «далекой любви» Джауфре была очень популярна в европейской литературе конца XIX- начала XX века, и вдохновила известного французского поэта и драматурга Эдмона Ростана на создание драмы «Принцесса Греза» («La Princesse lointaine»)

Источник