Суфизм в Азербайджане

[wayter]

Марат Шафиев
Cуфийские традиции в Азербайджане


Наверное, никто не оспорит утверждение: мораль существовала до сотворения нашего мира. И вот то, что Бог вложил в человека, вытаскиваемого из небытия, – называется суфизмом.

Согласно легенде, город Баку основан тюркским хаганом Аппэр-Тунга (в «Шахнаме» Фирдовси воплотившегося в литературный образ Афрасьяба – властителя Турана). Ещё в древнем Шумере существовало слово «баг» – «гора, возвышенность» со временем ставшее обозначать и высоту духа. Вот и получается: Бака-Ир – местность на холмах, трансформирующееся в Багван – город Бога, а затем и Атеши-Багван – город священных огней. Вот наглядный пример духовной работы, совершенствующей всё равно одного человека или целый народ.

Понятно, что тема эта необъятна, поэтому ограничимся той её части, которая касается исламской культуры, привнесённой в Азербайджан арабским вторжением 640 года. Военной машине Халифата противостоит не только местная армия Бабека, но и местная «правильная религия» (хуррамизм), представляющая собой эклектичную смесь из маздакизма, зороастризма и элементов христианства. В этом огне плавятся необычайно редкие сплавы.

Вот имена некоторых первых суфиев, живших в Азербайджане: Абу Хусейн Дундари-Ширази (ум. в 964), Хусейн ибн Яздиньяр Абу Хасан, Абу Зура (1024), Абу Аббас, Абу Саид Абдал Бакуви, Абу Аббас Ахмед, Ахи Фарадж Занджани (1065), Баба Фарадж, Хаджа Мухаммед Хошнам, Саид Гасим оглы Бардави и так далее.

Когда выдающийся шейх Абу Саид Абу-л-Хейр руководил суфийским обществом в Нишапуре, вокруг него собрались и такие азербайджанские суфии, как Ибн Бакуви (1050), Баба Кухи (ум. 1050-51 г.) и его брат Хусейн Ширвани (ум. 1074 г.), сыновья и адепты Абу Абдуллаха ибн Хафифа. Согласно сведению историка Мухаммеда ибн Мунаввара, уже к 10 веку только в Ширване имелось более 400 ханега, которые распространяли учение Абу Саид Абу-л-Хейра.

На азербайджанской земле жили и творили шейхи Сафиаддин Исхак Ардабили, Абухафс Омар ас-Сухраверди и Садраддин ас-Халвати, создавшие известные во всём мире Сефевийский, Сухравердийский и Халватийский ордена.

Шейх Абу-Абдаллах Мухаммед ибн Абдаллах Бакуви, побывав во многих городах Ирана, Средней Азии, Аравии, Индии, на долгое время задержался в Нишапуре. Пользуясь большим уважением, он после смерти Абд ар-Рахман Суллами возглавил его ханаку. Автор «Дивана» суфийского толка, трактататов: «Начало и конец Халладжа Мансура», «Сведения о богоотступниках», «Сведения об арифах». Последние годы жизни Баба-Кухи (старец, живущий в горах) провёл отшельником в пещере вблизи Шираза и здесь же был похоронен. Могила превратилась в место паломничества, её посещал Хафиз. 

Али ибн Усман аль-Худжвири (скончался в 1072 г.), автор наиболее раннего трактата по суфизму на персидском языке «Раскрытие скрытого», приводит такие любопытные свидетельства: «Как-то я отправился со своим шейхом в Азербайджан, и ему попались на глаза два-три человека в муракках; они стояли возле амбара, подняв полы муракка в надежде, что крестьянин бросит им пшена… Я спросил шейха, отчего они впали в такое бедственное положение и немилость. Он сказал: «Их духовные поводыри были одержимы жаждой набрать побольше учеников – вот и они обуреваемы желанием набрать побольше мирских припасов»» И далее: «Однажды я своими глазами видел дервиша, бродящего в сосредоточенности среди гор Азербайджана, со слезами и вздохами он пел:

Ей-богу, без Тебя закат не светел и восход не ал.
Где то мгновенье, чтоб Тебя я не желал?..

Он допел стих до конца, лицо его разгладилось, он присел, привалившись спиной к скале, и испустил дух».
Ибн Кутейба ад-Динавери в «Аш Шир ва-ш-Шуаре» («Поэзия и поэты»), ссылаясь на Абу-л-Йезгана (умер в 806 г.), писал: «В Медине из мавали нет такого поэта, чтобы не был из Азербайджана». Вот откуда ещё повелось: каждый азербайджанец слагает вирши! 
Мухаммед ибн Махмуд в «Нафаис-ал-фунун» рассказывает о неком дервише, выкопавшем нефтяной колодец. Когда султан Мухаммед Ольджайту (правил в 1304 – 1316 г.) приехал в Баку и захотел облагодетельствовать навестившего его дервиша, тот отказался от подарка: «Ввиду того, что я обеспечен имеющимися доходами, то в большем нет надобности». Узнав о размерах дохода, султан признал: «Действительно, царство принадлежит тебе».

Две арабские надписи: на южных воротах крепости, датированная месяцем Раджабом 786 г.х./1384 г. и упоминающая Ахи бин Рамазан аш-Ширвани – строителя здания, и на мавзолее в апшеронском селе Кюрдахан: «Приказал построить эту славную завию для предводителя великих шейхов Ахи Ширамана… Нуруллах ибн хаджи Абайила в восемьсот пятьдесят втором» заставляют нас вспомнить союз Ахи.
«Ах» – слово, которое можно примерно перевести как «дух». «Ах» также является составной частью души человека, но что он представлял из себя – неизвестно. Изображался в виде хохлатого ибиса. (Ибисом изображался и египетский бог мудрости – Тот).

Об Ахи Ибн Батута, путешествовавший по Малой Азии между 1325 – 1332 годами, сообщает следующие подробности: «Они есть во всех туркменских, румских областях, в каждом поселении, городе и деревне… И не найти в мире людей, более заботливых, чем они, к чужестранцам, более поспешных в стремлении накормить голодного и удовлетворить потребности нуждающихся и пресечь руку насильников, и убить воеводу или тех, кто примыкает к ним из злых людей. А ахи у них – это человек, который собирает людей своей и иных профессий из юношей, холостяков и одиноких, а приходят они также и сами, а это также называется футувва («великодушие», «благородство», «мужественность»)». Ахи играли важную роль в социальной жизни городов и часто поднимали восстание против феодальной верхушки. 

Очевидно, были близки к ордену Ахи – Мехсети Гянджеви (род. в 1089 году) и Низами Гянджеви (1141– 1209). Из стихов Мехсети следует, что она проводит время в застольях, пении и танцах в гянджинском квартале Харбат.

Лунноликому портному
сотня Мехсневи готова
стать рабой. Когда бы только
сто путей, сплетаясь толком,
задержались по наитью
на устах его, как нитка.
Шерстобит, твои колодки
не гуляют против шёрстки.
Так сними с меня колодку –
ямочка на подбородке!
Сеятель пустой породы,
золото – другой природы;
я в руках твоих взвываю,
я ещё не прах – живая!
Друг мой шапки шить горазд,
ему нравится атлас.
Я за каждую сто раз
похвалю велеречиво,
хоть довольно за четыре».


(Перевод с персидского автора)

Невозможно представить, что любовные признания Мехсети к многочисленным юным ремесленникам являются таковыми на самом деле и не поэтизируют некие мистерии, или ещё проще – некое экстатическое состояние, когда в каждом встречном лице видится только Лик Друга. В одном рубаи Мехсети даже не скрывает: «В одной руке у нас бокал, в другой Коран… Не иноверцы, не свои средь истых мусульман». В суфийской поэзии – иносказательной и аллегоричной – издавна стремление к Богу отождествляется с Любовью, состояние влюблённого (ашига) – с состоянием опьянения вином. Локон волос – это петля, лоб красавицы – гладильный камень сердец, ресницы – кол или метла, которыми смахивают звёзды с небес, кипарис – совершенный человек, а место сборища суфиев – это питейный дом (харабат).

В том, что выдающаяся поэтесса, принятая при дворе сельджукидского султана Сунджара, – член тайного братства нет ничего поразительного. Аббаситский халифат, поддерживая Ахи, стремился таким образом укрепить своё международное положение. Халиф ан-Насир поручает Шахабуддину Сухраверди (род. в 1145 году) написать книгу «Китабуль-футувват» и отправляет в соседние страны послов. В Анатолии сельджуки положительно отнеслись к данному вопросу. Анатолийскую ветвь союза Ахи возглавил азербайджанец Шейх Насраддин Махмуд (умер в 1262), известный как Ахи Эврен, автор книг «Маталиуль-Иман», «Манахиджи-сейфи», «Табсиратуль-мубтади», «Тазкиратуль-мунтахи», «Рисалеи-арз» и т.д.

Уже в первом произведении Низами «Сокровищница тайн» также проходят персонажи различных профессий: кузнец, чесальщик шерсти, красильщик, кирпичник, весовщик, скупщик, меняла, учитель, музыкант, ваятель. В «Искендер-наме» в воображаемом утопическом идеальном государстве властитель ценит аромат, исходящий от «смиренных, простых, благородных… радостных нищих». В заключительном эпизоде Низами высшим благом называет отшельническую и созерцательную жизнь.

А. К. Бакиханов пишет в «Гюлистан-Ираме»: «Сейид Йахья Бакинский в восьмом веке хиджры был главным духовным учителем в этом крае, имя его известно во многих таинственных науках». Другой источник называет фантастическую цифру – 10 тысяч последователей в одном только Баку. Сейид Йахья Бахаэддин Бакуви родился в Шемахе, ученик знаменитого шейха Садреддина – главы ордена «Хальватиййа». После смерти шейха переселился в Баку, где жил во дворце ширваншаха. Кроме мистических философских трактатов «Асрар-ат-талибин» («Тайны искателей истины»), «Шифа-лу-асрар» («Исцеление тайн»), «Асрар-ул-вахи» («Тайны откровения») написал труды по астрономии и истории. Во дворцовом комплексе, в окружении гробниц Халилуллаха, его матери и сыновей, до настоящего времени сохранился небольшой восьмигранный мавзолей (шатровое перекрытие, три окна с каменным орнаментом из многолучевых звёзд, внутренняя отделка из цветной штукатурки, глубокое подземелье), где согласно преданию, в 1464 г. захоронен Сейид Йахья.

Шамс Табризи, неудовлетворённый, переходит от наставника к наставнику, последний его Мастер Баба Камал Джанди предсказывает: «Бог даст тебе однажды спутника, который выразит от твоего имени постижения и реальности от «альфы» до «омеги»». И это событие наступает субботним утром 29 октября 1244 года в Конье. Столкнувшись с «Паранде» («Птица» – прозвище Шамс Табризи), Руми в зрелом возрасте испытывает такую трансформацию личности («Семь небесных сфер оторвались друг от друга и рухнули на землю; пламя полыхнуло в мозг, сотрясая весь череп, и я узрел клубы дыма, поднимающиеся к самому Божественному Трону»), что из видного законоведа превращается в великого мистического поэта, чей главный труд «Маснави» объявлен «персидским Кораном».

Это была эпоха бурных потрясений – страна подверглась нашествию Тимура. Вспыхнуло народное восстание – «сарбадарское движение», и возникло хуруфитское учение Фазлуллаха Наими (1339 – 1394 г.): Мир состоит из частиц, в которых заключена способность творить. Но не всё, что способно творить, божественно. Ибо Бог – совершенство. Совершенство же свойственно только человеку. Человек, проецирующий в себе Вселенную, куда старше и Корана, и всех религиозных книг, и сам является их творцом. От отдельной совершенной личности к единому и цельному человечеству – в новом мире взаимопонимания и братства нет места гневу и страху, всему, что унижает человеческое достоинство, и стираются различия в языке, религии, нравах.

Принятые в Орден получали хырку из белоснежного мягкого войлока, бахромчатую шапку, кушак и символический небольшой деревянный меч, после чего целовали «Джавиданнамэ» («Книгу вечности») и клялись в верности Мастеру и его учению до смертного часа. Хуруфиты обменивались при встрече приветствиями: «Анал-Хакк!» («Я есмь Бог») и «Фазл-Хакк!» Во всём этом активное участие принимает выдающейся поэт, основоположника литературного азербайджанского языка Имадеддин Насими. В 1417 году Насими постигла участь Мансура Халладжа и Фазлуллаха Наими, с той лишь разницей, что его не сожгли, а с живого содрали кожу.

В Азербайджане всегда был силён суфизм пантеистического направления, опирающийся на хадис: «Если бы не ты, о Мохаммед, Я бы не сотворил миров». Достаточно назвать такие значимые имена, как Эйналгузат Мианеджи (казнён в 1130 г.), Зульфигар Ширвани (1190 –1245), Ахведи Марагаи (1275 – 1338).

Махмуд Шабистари жил главным образом в Табризе и умер в 1320 г. в возрасте 33 лет в Шабистаре, где до сих пор почитаема его гробница. Его великая поэма «Гюлшан-и Раз» («Цветник тайны») из почти полутора тысяч двустиший (касающихся высших доктрин суфизма) своей крайней лаконичностью потребовала многочисленных комментариев. «Как мне поведать о соль тонких вещах? Светоносная Ночь, тьма в Полдень!» – действительно, для того, кто пережил подобное мистическое состояние, достаточно одного намёка; всякий другой же может понять эту тонкость лишь в той мере, в которой сумел к ней приобщиться. У Бога нет подобия, но есть Образ. В итоге: взгляд, в котором я узнаю Его, есть тот самый взгляд, в котором Он узнаёт меня.

Осознавая потенциальную силу владетеля Ардебиля шейха Сефи ад-дина (1252 – 1334), ширваншах Ахситан II пожелал породниться с ним и обещал за своей дочерью приданое: 14 000 динаров и оросительный канал, доход от которого исчислялся в несколько тысяч тагаров (тебризский тагар равен харвару или 100 манам, 295 кг. риса). На что Сафи ад-дин ответил: «Что я могу на это сказать? Ширваншах – царь, а я только дервиш». Идеологией ордена Сефевидов являлся шиизм; культ имамов-шахидов импонировал и простонародью, самому испытывавшему невероятные муки, жившего в ожидании пришествия двенадцатого имама и наступления «золотого века». В связи с этим сефевидскими шейхами был введён отличительный головной убор – чалма с двенадцатью красными полосками (отсюда и кызылбаши). В 1499 году 12-летний Исмаил с семью старейшинами выступил из Гиляна, где в течение шести лет его укрывали от врагов. По пути к нему присоединялись приверженцы Сефевидского ордена, и в Эрзинджане их число достигло 10 тысяч. Это было необычное войско, вступавшее в битву с кличем: «О мой мюршид, да буду я жертвой за него!» Высокий боевой дух, беспримерная жертвенность делали, казалось, невозможное – пали Шемаха, весной 1501 года после недолгой осады Баку, Тебриз. Исмаил объявил себя «шахом Азербайджана», вскоре весь Иран, Ирак и восточная Анатолия присоединены к Сефевидскому государству.

Опорой шиизма в Азербайджане становились потомки святых имамов, постоянно укрывавшиеся и захоронённые (города Шемаха, Гянджа, Барда) в этой отдалённой провинции Арабского халифата. Особенно почитаем мазар Хукеймы (дочери седьмого шиитского имама Мусы Кязима, сам имам был убит в Багдаде халифом Харун ар-Рашидом в 799 г.) в ближайшем пригороде Баку – Шихово (Шейхова деревня). Из документов, относящихся к этому вакфу красноречивы десять фирманов, жалованных сефевидскими шахами на имя шейхов общины. В фирмане шаха Аббаса I, написанном на персидском языке и изданном в месяце зу-л-када 1015 г.х./28 февраля – 29 марта 1607 г., говорится, что за шейхом Буньядом и его сыном шейхом Гулям-Али – мутавалли благословенной гробницы – закрепляется владение селением Зых. Шейху уступалось право взимания в свою пользу малджихата и всех других податей с садов, посевов пшеницы в Дуль-дерэ и хлопка, а также трёх нефтяных колодцев; дервиши, их работники и крестьяне освобождались от всех повинностей продуктами и работой в пользу Дивана и войск; шейх, имевший тысячу баранов, и зависимые крестьяне, имевшие пятьсот баранов, освобождались от подати за пастьбу.

Многочисленные пиры Азербайджана в основном – суфийские. Это и: пир Хызер Зинда (святого Хызера; пророк, испивший живой воды в царстве мрака и обретший бессмертие) (зендским языком «Авесты» написано об этом пире, как о божественной руке) на многовершинной горе Бешбармаг; недалеко от селения Наваги, на крутом левом берегу реки Пирсаат уютная крепость с минаретом вокруг келий и могилы, где похоронен шейх Пир Гусейн Равани (Ширвани) (младший брат суфийского поэта и философа Мухаммеда Бакуви) (ум. 1074 г., по имеющимся данным прожил 120 лет); нахчыванская «усыпальница хаджи, именитого раиса, благочестия веры, красоты ислама, главы шейхов Юсуфа ибн Кусейира., построенная в шаввале 557 г. хиджры /сентябрь 1162 г.»; здесь же город Ханага; пещерный монастырь на реке Алинджачай; «Хасан- даши» в Мрдакане с арабской скорописью: «Эта угодная Господу гробница принадлежит Пир Хасану – образцу самого совершенного человека. Построено во времена великого хагана Шаха Аббаса, да продлит Аллах его правление! Построено дервишем аль- Хусейни»; мавзолеи Суфи Гамид в селении Умбаки, Ахсадан-баба в Барде (14 век); пир среди скал на окраине посёлка Мараза с нетленным святым Дири-баба (эффектная надпись наборной мозаикой выполнена каллиграфом по имени «Дервиш»); мечеть в селении Хазра (Святой) Гусарского района на месте захоронения шейха Джунейда – деда шаха Исмаила (в 1447 г. возглавившего и преобразовавшего Сефевидский тарикат из духовного в духовно-политический) (И если религия – смягчение сердца, «…и возьму из плоти вашей сердце каменное и дам вам сердце плотяное» – Иезекииля, – то вот обратный пример: наводящие ужас на весь мир янычары преобразовались со временем в мирный суфийский орден Бекташийа); и многое другое.
Верится, что глубина прошлого выльется в широкое настоящее и в высоту будущего.

[wayter]

Айналкузат Абулмаали Абдулла сын .Мухаммада Мийанеджи Хамадани как видный суфийский мыслитель и великий философ-пантеист занимает своеобразное мес­то в истории восточной философии.
<...> Айналкузат Мийанеджи был свободомыслящим фи­лософом. Исходя из того, что все религии в сущности своей идентичны, он не делал различия между ними: «О друг, если бы ты видел в Иусисе то, что видят в нем хрис­тиане, то стал бы христианином,— в Моисее то, что видят в нем евреи, то стал бы евреем, - а в идолопоклонничестве то, что видят в нем идолопоклонники, то стал бы идо­лопоклонником». Философ с большой смелос­тью писал: «Для нас богохульство и Ислам стали одина­ковыми». <...>

Азербайджанского философа вернули в Хамадан и в ночь на 6 мая 1131 г. в возрасте 32 лет казнили в медресе, где он читал лекции.

Полностью здесь.

Он же  упоминается в статье, посвященной в основном Шаху Исмаилу:


Наш соотечественник, чьи мысли и жизнь могут стать учебником борьбы за идеалы гуманизма и толерантности, Айн – ал - кузат Мийанеджи (1099-1131), ещё в XII веке призывал человечество к толерантности и миру, разрушая все идеологические преграды следующими словами: «О друг, если взглянуть на Иисуса глазами христианина, ты сам превратишься в христианина, если глазами иудея на Моисея – то станешь иудаистом, а если взором идолопоклонника на идола, то наверняка окажешься идолопоклонником» (См. Алиса Ниджат. «Храм мудрости» (на азерб. языке). Баку, 2005, стр.136).

[zulfiya]

Шах Исмаил I                                        http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D1%81%D0%BC%D0%B0%D0%B8%D0%BB_I
 
                                                                                                    http://www.odlar-yurdu.ru/index.php?newsid=281
 
Первый представитель династии Сефевидской Империи,(потомок основателя суфийского ордена Сефевийе),известен в истории не только как военачальник и основатель государства, но и как средневековый азербайджанский поэт, писавший под псевдонимом Хатаи. Коллекция его стихов на азербайджанском языке опубликована в виде "Дивана" Хатаи.
                                                                                               
Газели
* * *
До сотворения мира началом начал был я,
Тех, кто камней драгоценных ярче сверкал, был я,

Алмаз превратил я в воду, она затопила мир.
Аллахом, который небо и землю зачал, был я.
 
Потом я стал человеком, но тайну свою хранил.
Тем, кто в сады Аллаха первый попал, был я.

Я восемнадцать тысяч миров обойти сумел.
Огнем, который под морем очаг согревал, был я.
 
С тех пор я узнал все тайны Аллаха, а он - мои.
Тем, кто истины светоч первым познал, был я,

Я Хатаи безнадежный, истины свет постиг.
Тем, кто в неверном мире все отрицал, был я.
 
перевод Б. Лебедева, Л. Канцельсона

 
*  *  *
Душа моя, жизнь моя, - счастлива будь!
Простимся, - в далекий собрался я путь...
 
Душа моей плоти умершей, - живи!
Со мною пришлось тебе горя хлебнуть!

Немало я пролил и крови и слез, -
Прости меня, милая, не обессудь...

Тоска, словно черные кудри твои,
Мешает мне нынче на солнце взглянуть.
 
Я видел толпу возле окон твоих, -
И горько мне стало, и дрогнула грудь...

Пускай я погибну - ты вечно живи!
Но мученика Хатаи не забудь!

перевод Д. Голубкова

 
 
Бахария

(отрывок из поэмы "Дех-наме")   
Пронеслась зима, весна пришла.
Мак зацвел, и роза расцвела.
Подымают птицы крик любви.
Вновь огонь любви горит в крови.
Миг луга и рощи расцветил
И уста молчания открыл.
Тополь полы уронил в реку,
А кукушка вновь поет "ку-ку!".
На лугу бутоны, смеясь, стоят,
И оскалил зубчики в смехе гранат.
О муках разлуки запел соловей,
Дождь апрельский падает в волны морей
 И горою жемчужин ложится на дно.
И журавль расправляет крылья весной,
Сокол бьет в облаках журавля на лету.
Тень от яблони белой глядит в высоту,
Издеваясь над облаком и луной.
Плачут тучи апрельские над землей,
 И стотысячный хор соловьев гремит.
Гулко птица Гумири в листве говорит.
Опьянела фиалка, вина хлебнув.
Виснет тыква, как аист шею согнув.
Наполняют воздух крики птенцов,
Словно школу - пенье учеников.
Плащ земли тысячецветный горит,
 И дождем червонцев листва дрожит.
Над водою склонились левкои в цвету,
Ясень вскинул руки свои в высоту,
Чтобы в шумной зеленой рубахе плясать,
Чтобы золото разом горстями бросать.
Сидит под черешней моя луна -
Как луна между звездами блещет она.
В десять тысяч кафтанов оделись луга,
На жасминах одежды белы, как снега,
И сверкают цветы плодовых ветвей,
Словно руку волшебную вздел Моисей.
 А цветы обрызганы теплым дождем,
И нарцисс в полудреме стоит перед сном.
Плещут розы в лиловых отсветах зари,
Как зрачки лиловые птицы Гумири.
И цветок на рассвете закрыл лицо.
На лугах многоярусная роса,
 А в атласном небе сияет слеза
Золотой звезды - тельца Первин.
И гордится статностью тополь долин,
И розы благоуханьем полны.
Проповедники лугов и весны -
Соловьи с ветвей, как с мимбаров, поют.
По лугам во все стороны воды текут.
 У нарцисса сон струится в глазах.
Дремлют маки с коронами на головах, -
И они не нуждаются в главаре.
Нивы косу колосьев плетут на заре
И дыханье амбры ветру дарят.
За садами ручьи по камням гремят,
 Лани с гор сбегают на водопой.
Мак в садах зажигается лампой ночной:
Он влюбленному в сердце вжигает клеймо,
Где качаются тополи в неге немой,
Истомой и нежностью напоены.
И роса в лепестках блестит от луны,
 Словно в райском бассейне воды "Зем-Зем",
Зеленеет, алеет садовая сень.
Черный кряж чалму снеговую снял.
Поднял шашку Сусан, а ива - кинжал,
Чтоб вонзить их в того, кто не рад весне.
Свищут жаворонки в голубой вышине,
 Им воркуют голуби в унисон.
Ветер утренний амброю напоен,
И под ветром дрожат на ветвях листы.
Перелетные птицы кричат с высоты,
Широко в облаках раскрывая крыла.
Гуси, лебеди, соколы, перепела,
Аисты, жаворонки, журавли
 Вереницами пролетают вдали.
Над горой куропатка взлетает, смеясь,
Совы кричат, что бог среди нас.
Раскрываются губы первых цветов,
Птицы свищут в цветах на сотни ладов.
Жеребцы молодые визжат в табунах,
 Ястреба жеребцами ржут в облаках.
Овцы идут, как река, в пыли.
Кочевать на эйлаги семьи ушли.
Все кругом стало алым, как кровь врага.
Выбегают серны с гор на луга,
Козы дикие друг за другом бегут,
 О козлятах мечтают, приплода ждут.
Тополь встал среди луга, строен, в цвету,
Чтоб даль созерцать и глядеть в высоту.
Стала невестой дочурка цветка,
И фата ее розовая легка.
Оленихи детей уложили спать
 И потом убежали тихонько гулять.
Свой послед в полях оставляет лань,
Чтоб мускусом пахла весенняя рань.
Высоко в облаках журавль кричит,
На десятки верст его крик звучит.
Почернело сердечко Багры Гара,
Лишь она услыхала полет орла.
 Молодые птенцы впервые летят.
Оленихи в зарослях кормят телят.
Вылезают драконы погреть бока, 
Туры горные сбрасывают рога.
Над каждым цветком жужжание пчел.
Собирать зерно муравей пошел.
Высыхает под солнцем сырость кругом.
 Платье шелковой радуги блещет огнем.
Прыгая по росистым ветвям,
Тихо чирикают воробьи по ночам,
Листья тихо дрожат на ветвях вокруг -
Тот похож на стрелу, а другой - на лук.
Попугай начал мудро и сладостно петь,
 Заколдовывая птицелова и сеть.
Все птицы вернулись из дальних краев
И на старые гнезда уселись вновь.
 
перевод В. Державина
 
http://www.tyurk.ru/file3_34.shtm   

[wayter]

СЕФИ АД-ДИН ИСХАК АРДЕБИЛИ

Шейх Сефи ад-Дин Исхак Ардебили – основатель известного на весь Восток суфийско-дервишского ордена Сафавийа. В Азербайджане и Иране деятельность этого ордена привела к выделению в суфизме особого направления, которое принято называть Кызылбашским (красноголовым), по цвету головных уборов членов ордена.
Суфизм, и в частности, суфизм в кызылбашской интерпретации, сыграл огромную роль в политической и культурной жизни Азербайджана и оказал заметное влияние на развитие религиозно-философской мысли во многих мусульманских странах. Не восприняв идеологии суфизма, невозможно понять мотиваций большинства политических событий, происходивших в мусульманском мире в средние века так же, как невозможно понять явления культурной жизни, скажем, литературу того времени не разобравшись в ее суфийской подоплеке.
Поэтому прежде чем перейти к описанию жизнедеятельности великого шейха Сефи, нужно сказать несколько слов о сущности суфизма – мусульманского мистицизма. Как пишет И. П. Петрушевский: «Под мистикой или мистицизмом обычно понимают особое религиозное мировоззрение, допускающее возможность непосредственного, личного и интимного общения (или даже соединения) человека с божеством посредством так называемого «озарения», «внутреннего опыта», «экстаза».
Религиозные и философские течения, так или иначе связанные с мистицизмом, наблюдаются во всех известных религиях, созданных человечеством (буддизм, индуизм, иудаизм, христианство). В исламе мистическое движение получило название суфизм. Термин этот произошел от суфиев, носивших грубую шерстяную одежду – «суф» (шерсть) или как производное от слова «саф» (чистота).
Хотя суфизм уже много веков распространяется по всему мусульманскому миру, специалисты затрудняются дать однозначное определение этого очень сложного и многопланового учения. Поэтому под этим термином объединяются все мусульманские учения, целью которых является разработка теоретических основ и практических способов, обеспечивающих возможность непосредственного общения человека с богом. Суфии называют это познанием истины. Истина – это когда суфий, освободившись от мирских желаний, в состоянии экстаза (опьянение божественной любовью) способен на интимное общение с божеством. Суфиями же называют всех, кто верит в непосредственное общение с богом и делает все для достижения этого. В суфийской терминологии «Суфий – это влюбленный в Истину, тот, кто посредством Любви и Преданности движется к Истине и Совершенству». Движение к Истине с помощью Любви и Преданности к богу суфии называют тарикатом или Путем к Богу.
Существующие со средних веков суфийские братства – ордена различались выбором своего пути мистического познания, пути движения к истине. В этих суфийских братствах новичок, ученик (мюрид), должен был пройти весь путь к истине под руководством наставника (мюршида). Как пишет Дж. С. Тримингем: «Наставники утверждают, что в каждом человеке заложены возможности освобождения от своего «Я» и соединение с богом, но находятся они в скрытом, дремлющем состоянии и не могут быть высвобождены без наставлений учителя, за исключением случаев, когда бог дарует способность особого одарения». Мюриды буквально ежедневно исповедовались в своих грехах перед мюршидами и совершали всевозможные духовные упражнения – «зикр» (например, многократное повторение фразы – «Нет Бога, кроме Бога» – «Ла Иллах ил Аллах») для полного самоотречения. Для достижения мистического экстаза суфии собираются на сема – собрания, на которых в сопровождении ритмической музыки слушают певца или чтеца которые поют или читают гимны, газели суфийского или любовного содержания, совершают определенные повторяющиеся движения или танцуют. Иногда для достижения экстаза употреблялись напитки. Вполне возможно, что сохранившиеся до конца XIX века азербайджанские застольные фразы «Аллахверди» («Бог дал») и ответное «Йахши йол» («Счастливого пути») были взяты из суфийской практики. Выпив, суфий отправлялся на встречу с богом, и ему желают счастливого пути.
Джалаладдин Руми, великий турецкий поэт и суфий, так разъясняет цель и сущность сема: «Дервиши впадают в экстаз, чтобы взрастить желание и жажду к богу, приумножить любовь к богу, приумножить любовь к вере, потустороннему миру, развеять любовь в сердцах своих к миру сему, стремясь сделать его чужим для сердца».
Суфизм пришел в Азербайджан почти одновременно с исламом. Однако только Сефи ад-Дин Исхак Ардебили смог поднять авторитет суфизма в стране так, что он, а вернее его кызылбашская концепция, в конце концов становится идеологией правящей верхушки страны.
Сефи ад-Дин родился в 1252 году в городе Ардебиле в азербайджанско-тюркской зажиточной религиозной семье. О его тюркском происхождении большой материал собрал М. Аббаслы. Например, он показал, что в труде средневекового автора Тавваккюля ибн Базза «Сафват ас-Сафа», завершенном в 1357 году и в работах более поздних авторов все обращаются к Сефи, как к тюрку: «эй пир-е тюрк» («эй, тюркский святой»), «тюркский юноша», «сын тюрка» и т.д.
В кругах суфиев считалось, что Сефи ад-Дин произошел в 21 поколении от седьмого шиитского имама Мусы Кязима. Потеряв отца в малолетнем возрасте Сефи получает начальное образование в окружении его религиозных последователей. Он овладевает богословскими науками и изучает, кроме азербайджанско-тюркского, фарсидский, гилянский, арабский и монгольский языки.
Продолжает свое образование Сефи в Ширазе, куда отправляется в 20-летнем возрасте, у известных богословов Рукн ад-Дина Бейзави, Амира Абдуллаха и других. Там он наконец решается выбрать себе наставника. По совету Амира Абдуллаха Сефи останавливается на кандидатуре известного шейха из Гиляна Гаджи ад-Дина Захиди, который был странствующим дервишем, связанным с азербайджанским суфийским орденом Сухравардийа.
Сефи пришлось потратить много времени на его поиски. Только через четыре года он находит шейха Захиди в горах Гиляна. Вскоре Сефи женится на дочери своего наставника – Биби Фатьме (их сын Садр ад-Дин впоследствии наследует шейху Сефи) и еще больше с ним сближается. Вместе они 25 лет проповедуют свои идеи и только в 1294 году, после смерти Захиди Гиляни, Сефи ад-Дин занимает его место главы ордена, названного впоследствии в честь Сефи Сафавийа.
Авторитет шейха Гиляни настолько высок, что многие исследователи склонны считать его действительным основателем ордена Сафавийа. Однако это не так. Авторитет шейха Сефи был не ниже, а известное идейно-философское направление ордена сложилось уже после смерти Гиляни.
В учениках Сефи ад-Дина находились такие выдающиеся личности, как визир Ильхан Рашид-ад-Дин, сын его Гийас-ад-Дин Мухаммед Рашиди и даже сам Ильхан Абу Саид. К концу жизни шейха большинство жителей Ардебиля были его учениками. У него были мюриды и в Западном Иране (Исфагане, Ширазе и др.). Особенно сильное религиозное влияние ордена Сафавийа, как могущественного тюркского ордена, было в Малой Азии, тоже заселенной тюрками. Население этих районов, например, активно содействовало шаху Исмаилу в начальный период его продвижения к власти.
Шейха Сефи ад-Дина, так же как его учителя Захиди, считали святым, приписывали им множество чудес и материально всячески поддерживали. Если в начале организации ордена у шейха Сефиаддина был небольшой участок земли, то к концу жизни в его собственности уже находилось свыше 20 селений, подаренных ему разными феодалами. Сам Сефи ад-Дин и его орден получали огромное количество подарков. Сохранилось письмо визира Рашид ад-Дина, в котором он извещает шейха, что посылает ему подарки к одному из мусульманских праздников – пшеницы свыше 40 тонн, риса белого около 80 тонн, масла коровьего больше тонны, меду около двух тонн, гатыга пол тонны, сахара рафинада больше 300 кг, быков 30 голов, баранов 130 голов, гусей 190 штук, кур 600 штук, розовой воды 30 бутылей, деньгами 10 тысяч динаров и т.д.
Умер и похоронен шейх Сефи ад-Дин в Ардебиле в 1334 году. Над его могилой возводится мавзолей, вокруг которого начинается строительство мечетей, караван-сараев, медресе и жилых домов, создается большой культовый центр. Здесь же погребено большинство сефевидских шейхов, включая шаха Исмаила. Реконструкция и строительство этого центра идет непрерывно, окончательный вид он приобретает в XVI веке, в период правления шаха Тахмасиба I (1524-1576 гг.).
Мавзолей шейха Сафи ад-Дина и поминальная мечеть при нем является шедевром архитектуры Азербайджана. Очень эффектны украшающие их глазурованные плитки разных цветов. Развитие Ардебиля во многом определялось большой популярностью у огромного числа паломников культового комплекса Сефи ад-Дина.
Первыми преемниками шейха Сефи ад-Дина в качестве шейхов ордена Сафавийа в Ардебиле были его потомки Садр ад-Дин Муса (1334-1392/3), шейх Ходжа Али (1392/3-1429). Начиная с правнука Сафи ад-Дина Ибрагима Шейхшаха (1429-1447) Ардебильские шейхи приобретают светскую власть. Шейх Ибрагим Шейхшах становится правителем Ардебиля, а шейх Исмаил (1486-1524) основателем шахской династии Сефевидов нового Кызылбашского государства, сначала в Азербайджане, а затем в Иране.
М.Аббаслы. «К вопросу о происхождении Сефевидов» Изв. А.Н. Азерб. ССР Сер. лит. и искусст., 1973, № 2, 36
 И.П.Петрушевский «Ислам в Иране в VII-XV веках», Ленинград, 1966
 Дж.С.Тримингем «Суфийские ордена в исламе», Москва, «Наука», 1989.
http://www.azeri-info.com/ardebili.htm

[wayter]

 Мирза Шафи

Мог ли скромный каллиграф, а затем учитель азербайджанского языка мечтать, что его стихи будут переведены лучшими переводчиками и поэтами европейских стран почти на все языки мира, что сборник его стихов выдержит сотни изданий в разных странах мира, а на его стихи будет написана великолепная музыка композиторами различных музыкальных школ.

<...>


Шафи еще в медресе увлекается суфизмом и пантеистической философией Востока, без знания которых трудно было понять поэзию любимых ему Хафиза, Физули, Хайама, Саади и других поэтов суфиев и проповеди Гаджи Абдуллы оказываются близки ему по духу. Гаджи Абдулла, в свою очередь, берет его под свое покровительство и, как считают некоторые исследователи, даже усыновляет. Еретические высказывания Шафи и поддержка им Гаджи Абдуллы в его спорах с представителями духовенства Гянджи на общественных диспутах не остаются незамеченными и будущего поэта исключают из медресе. Исследователи творчества Мирза Шафи не должны забывать, что поэт до конца своих дней остается верным своему учителю и не отходит от позиций суфизма. Доказательством тому служит знаменитый стих:

 Учитель мой – Хафиз,
 Мой храм – питейный дом.
 Я прихожу в кабак
 Все ходит ходуном.
 Аллах, благослови,
 Позволь направить нам
 Свои сердца к любви,
 А ноги к кабакам.
 Могу я рай земной
 Себе представить так:
 Мечети ни одной,
 И под рукой кабак
 Где удается мне
 Во время пития
 Разгадывать на дне
 Загадки бытия.

В суфийской поэзии под питейным домом, кабаком (Мейхана, Харабат) понимали собрание суфиев, а воспеваемая любовь относилась к богу.

Полностью здесь

[kopernick]

Касим Анвар, первый "шейх шейхов" Ниматуллахи
http://forum.sufism.ru/index.php?topic=4479.msg68982#msg68982

Из поэзии Шаха Касема Анвара


КАК НЫНЕ ИМЯ ТВОЕ?

Кумир мой, ангел лукавый, как ныне имя твое?

Ты сердцу грозишь расправой, как ныне имя твое?

Два мира твое названье, посланье воли твоей,

Луна не так величава, как ныне имя твое?

Миры бездонною чашей в ладонях твоих лежат, —

Едина и многоглава, как ныне имя твое?

О врачеватель скорби, любимая, светоч мой,

Возносим тебя по праву, как ныне имя твое?

Ты — откровенье духа, воительница и раба,

Шахиня моей державы, как ныне имя твое?

В предвечности было слово и вечным стало оно.

Кто смертный тебе по нраву, как ныне имя твое?

Ты сердце нам опьянила и жизни наши взяла.

Соперникам дай отраву. Как ныне имя твое?

Все тайны земли постигла, жемчужина дней моих,

Как облако ты кудрява, как ныне имя твое?

Ты есть конец и начало, ты вместе — форма и смысл, К

асема Анвара слава, как ныне имя твое?


ПУСТЫННАЯ ДОРОГА

Пустынен путь, ступни в пыли и ночь моя темна.

Любовь и смерть в одно сплела враждебная страна.

А жизнь спешит — вот-вот пройдет дорогою невзгод,

Никто не знает, как судьба в скитаниях трудна.

Ты, сердце, робко уповай, что есть священный край,

Песком Вселенной — сонмом звезд там печь  озарена.

Любовь, твердили нам ханжи, — дитя лукавой лжи.

Но верят истины друзья — любовь, как жизнь, сильна.

Начетчик благостно святой живет с душой пустой,

Нет правды в выспренних словах, в них ложь заключена.

И нашей боли не поймет вкусивший от щедрот,

Он в безопасности, а нас морская бьет волна

Сказал я: «Жизнь из-за тебя и веру проиграл».

«Касем, мир — игрище страстей!» - смеясь рекла она.


ОПЬЯНЕНИЕ

 

Мой разум пьян, душа пьяна, я опьянен давно. Л

юбовь к тебе меня пьянит, хмельнее чем вино.

Пылинки пьяные вершат свой пьяный хоровод.

Пьяна земля, пьян небосвод, где пьяных звезд полно.

Ступай в цветник, там по весне пьянеют соловьи,

Мак опьянен, а в глубине    от пьяных роз красно.

Хмельны влюбленные сердца, вкушая благодать,

И милосердье, и вино сегодня заодно.

С дней Сотворенья было так, до ангельской трубы, —

Шел опьяненный караван пустыней, где темно.

Свободно сердце от забот, от мысли: «Что и где?»

В Каабе, в капище жрецов оно опьянено.
Мир в опьянении своем не мыслит ни о чем,
Никто не знает, что ему судьбой предрешено,

Велик Вселенной океан, мир — капелька его.

Пьян океан. Мы — капля в нем. Пьяно морское дно

Так утверждает Касеми, чей разум опьянен.

Дух опьянен, вся жизнь пьяна, грядущее пьяно.


ЗАЧЕМ?

 

О чем, мой друг, твое повествованье?

О двух влюбленных древнее преданье.

Коль не случилось светопреставленья,

Что означают вопли и рыданья?

Коль предстоит нам бренный мир покинуть,

Зачем о шумном печься караване?

Коль у владыки щедрости не видим,

К чему тогда просить благодеянья?

Когда ты плоть постом не умерщвляешь,

То суфиев не нужны назиданья.

Коль не нальют вина в питейном доме,

То есть ли польза в целом мирозданье?

Когда весна бессолнечно-дождлива,

К чему холодной осени дыханье?

Коль в этом мире мы в едино слиты,

Зачем тогда раздоры между нами?

Коль золотым Касема называют,

Зачем его оспаривать деянья?


Сборник поэзии азербайджанских поэтов XII-XX вв. 1980 г. Пер. Т. Стрешневой.

[wayter]

Хуруфизм, распространившийся в XIII-XIV вв. в Азербайджане, вырос на идеологической основе суфизма

Центр хуруфитов находился в Баку.

Хуруфизм, в свою очередь, оказал влияние на братство бекташийа:

"В последующие столетия хуруфиты, последователи Фазлаллаха, подвергались гонениям и нападкам со стороны исламской "ортодоксии" и поэтому не сохнались до н аших дней в качестве самостоятельной секты. Однако их учение оказало весьма существенно влияние на формирование идеологии как бекташи, так и алевитов".

Ю.А.Аверьянов. Хаджи Бекташ Вели и суфийское братство бекташийа.М.2011.С.108.

 

[wayter]

В духе бекташийской (а точнее кызылбашской) традиции писал и азербайджанский поэт Физули (1495-1566 гг.), живший на территории Месопотамии...

Ю.А.Аверьянов. Хаджи Бекташ Вели и суфийское братство бекташийа.М.2011.С.412.

* * * * * * * * * * * * *

Азербайджанская литература XIII-XVI веков



В 1220 г. монгольские полчища вторглись в Азербайджан и, несмотря на упорное, героическое сопротивление закавказских народов, в течение короткого времени (1220-1222) разорили и опустошили страну. Под их натиском пали такие крупные города, как Тебриз, Нахичевань, Байлакан, Гянджа, Шемаха. Это был первый поход монгольских завоевателей, за которым в 1231 г. последовал второй, более длительный, утвердивший в стране иноземное иго.

В начале второй половины XIII в. брат монгольского хагана Мункэ Хулагу хан вторгся в Иран и Азербайджан и образовал государство Хулагидов, правители которого носили титул Эльхан. Эльханы Хулагидов обосновались в Азербайджане, столицей их вначале была Марага, а затем-Тебриз. Хулагиды не хотели уступать ханам Золотой Орды плодородные земли, обильные пастбища, большие города с развитым ремесленным производством и торговлей. Непрерывные войны между ханами Золотой j Орды и Хулагидскими эльханами превратили многие го-1 рода и селения Азербайджана в руины. Сельское хозяйство, торговля и ремесла пришли в упадок. Непосильные налоги разоряли крестьян и ремесленников. Все это на долго задержало развитие производительных сил страны.

Монгольское иго нанесло страшный удар и культуре азербайджанского народа. Завоеватели уничтожали произведения искусства, казнили видных деятелей науки и литературы. Немало поэтов и ученых в поисках убежища переселялись за пределы родины. Но культурная жизнь в Азербайджане все же не замерла. Гянджа, Шир-ван (Шемаха), Тебриз, Марага и другие города оставались крупными культурными центрами. В Нахичевапи, Барде, в Мараге, на Апшероне сохранились замечательные памятники архитектуры того времени - мавзолеи, башни, крепостные сооружения. Такие азербайджанские зодчие, как Ахмед ибн Эйюб Зейналабдин Ширвани, Махмуд ибн Махсуд, были известны далеко за пределами своей родины. В XIII-XIV вв. в Азербайджане творили поэты, прославившиеся на весь Ближний Восток: Авхади Марагаи, Ассар Тебризи, Имадеддин Насими.
В 1259 г. в Мараге была создана крупнейшая обсерватория, где проводил научные исследования азербайджанский астроном Насиреддин Туси (1201-1274). Туси был автором многих исследований по математике, астрономии и философии. Его астрономический труд "Зиджи-Эльхани" ("Таблицы Эльхана") - ценный вклад в науку о космосе. Деятельность марагинской обсерватории способствовала развитию астрономии во многих странах мира.

В начале XIV в. в Тебризе был создан научный центр, известный под названием "Дар-аш-Шафа" ("Дом исцеления"), где училось около 7 тыс. студентов из различных стран Востока. В библиотеках над редчайшими рукописями работали ученые из разных стран, в том числе из Китая, Индии и Египта. Труды философа Махмуда Шабустари, историков Фазлулаха Рашидаддина, Мухаммеда Хиндушаха Нахичевани, Абдуррашида Бакуи, математика Убейда Тебризи и других до сих пор не потеряли своего значения.

В конце XIV в. Азербайджан, который не успел еще залечить раны, нанесенные монгольскими набегами, подвергся нашествию орд среднеазиатского завоевателя Тимура (1336-1405). В 1386 г. Тимур занял Тебриз и оттуда двинулся на Ширван, Карабах и Дербент, оставляя за собой опустошенные города и села.
Азербайджанский народ оказывал упорное сопротивление полчищам Тимура. Крепость Алынджу, четырнадцать лет находившуюся в осаде, завоевателям так и не удалось взять.

Годы владычества тимуридов оставили мрачный след в истории Азербайджана. Поскольку Тимур в своем управлении опирался на мусульманское духовенство, а в народе росла ненависть против владычества тимуридов, то идейным выражением этой ненависти стало религиозно-философское движение хуруфитов, направленное как против официальной светской власти, так и против пособников ее-проповедников ислама. Хуруфизм являлся своеобразным ответвлением суфизма. Как уже упоминалось, суфизм в известной степени выступал против ортодоксальных догм ислама. Он переплетался с греческой философией, усвоил некоторые черты индийской философии и развился в идеалистическую концепцию, наложившую печать на всю общественно-политическую жизнь и художественную культуру Ближнего Востока.

Философская основа суфизма-пантеизм. Бог-первопричина мироздания, "абсолютный дух"; мир-эманация этого духа. Человек может найти себя в слиянии с богом, а для этого необходимо полное духовное усовершенствование, которого можно достичь лишь посредством чистой, высокой любви.
Переключая центр тяжести мировоззрения с застывших, формалистических догм и обрядов в эмоциональную сферу, суфии превозносили то, что способствует концентрации человеческого в человеке: любовь, свободу чувств, презрение к житейским условностям и благам, купленным ценою лишения внутренней свободы. В поэзии создалась особого типа "светская" терминология, символизирующая компоненты суфийского учения. Суфии воспевали страсть, красоту, вино как символы духовного раскрепощения. Постепенно эти символы стали устойчивыми и более или менее однозначными. С помощью символической терминологии суфийские поэты могли скрывать свои еретические мысли от проповедников ислама.

Суфизм был движением, направленным против социального неравенства и высшего духовенства, но носил противоречивый характер. Он не призывал народ (городских трудящихся, крестьянскую бедноту) к активной борьбе, а лишь ограничивался проповедью, направленной против аскетизма, и подвиж.ничеством, поэтому имел подчас разлагающее влияние.

Хуруфизм, распространившийся в XIII-XIV вв. в Азербайджане, вырос на идеологической основе суфизма; эти идеалистические течения имели много общего. Название "хуруфизм" происходит от слова хуруф (буквы): хуруфиты считали, что буквы арабского алфавита священны и заключают в себе тайну мира. Священная книга Мухаммеда (Коран) есть, с их точки зрения, не что иное, как образ бога, явившегося пророку. Человек, познавший буквы Корана и овладевающий божественной мудростью, заключенной в природе, возвышается до божества, сам становится богом. Отсюда формула "Бог-это я!", которую горячо пропагандировали хуруфиты.
Во главе хуруфитского движения стоял Фазлуллах Найми, из Астрабада, который был зверски убит по приказу сыца Тимура-Мираншаха. Хуруфизм, основные положения которого были изложены в книге Фазлуллаха Найми "Джавидан-наме" ("Книга о вечности"), не прекратил существования и после мученической гибели своего основоположника. Он сыграл значительную роль в борьбе против господства тимуридов и догм исламской религии.

Если отбросить религиозно-идеалистическую оболочку пантеистического хуруфизма, основным направляющим мотивом его останется гуманизм, человеколюбие, критицизм, направленный против феодально-клерикального деспотического уклада жизни. Эти черты хуруфизма и отразились в творчестве ведущих поэтов того времени.
Одним из приверженцев хуруфизма был крупнейший поэт и мыслитель Имадеддин Насими, который также пал жертвой мусульманских мракобесов. Влиянию хуруфитского пантеизма, в той или иной степени подвержены были и поэты Ассар Тебризи, Авхади Марагаи, Ахмед Бурханеддин и др.

Несмотря на противоречивость, обусловленную сложной исторической действительностью, творчество этих крупнейших поэтов носило оппозиционный характер. Оно помогало пробуждению критической мысли, воспевало человека как активное начало жизни.

Важной особенностью литературы описываемого времени является также развитие азербайджанского языка. Начиная с XIII в. наряду с персидским и арабским языками поэты пишут и на азербайджанском языке.
В конце века прославился лирическими стихами Иззеддин Гасан-оглы. Диван (сборник лирических стихотворений) его, широко известный в свое время на всем Ближнем Востоке, до нас не дошел. Наука располагает лишь двумя газелями Гасан-оглы, писавшего и на азербайджанском, и на фарсидском языках под псевдонимом Пур-Гасан (сын Гасана).

В одной из этих газелей, написанной на азербайджанском языке, воспеваются красота, любовь,, верность.
Ты душу выпила мою, животворящая луна!
Луна? Краса земных невест! Красавица, вот кто она!
Мои идол! Если я умру, пускай не пенится графин.
Какая пена в нем? Огонь. Он слаще красного вина.
От чаши, выпитой с тобой, шумит у друга в голове.
Какая чаша? Страсть моя. Любовь-вот чем она полна.
Царица! Сладкой речью ты Египту бедами грозишь:
Все обесценится, падет на сахарный тростник цена.
Покуда амбра не сгорит, ее не слышен аромат.
Какая амбра? Горсть золы. Какой? Что в жертву предана.
С младенчества в душе моей начертан смысл и образ твой.
Чей смысл? Всей жизни прожитой. Чей образ? Сбывшегося сна.
Гасан-оглы тебе служил с той верностью, с какой умел.
Чья верность? Бедного раба. Вот почему любовь верна!
(Перевод П. Антокольского)

Газель Гасан-оглы до сих пор пленяет своей непосредственностью, благородством чувства и изяществом строй-пой, филигранно отточенной формы.

Последователи Гасан-оглы поэты Ахмед Бурханеддин, Имадеддин Насими также широко использовали возможности азербайджанского языка, их стихи сделали его богаче, гибче, разнообразней.
Однако по традиции предыдущих столетий, фарсид-ский язык в XIII-XIV вв. еще занимал большое место в азербайджанской поэзии. Одним из видных персоязыч-ных поэтов тогдашнего Азербайджана был Гаджи Мухаммед Ассар Тебризи, удостоившийся звания "мовлана" ("наш учитель"). Автор множества лирических произведений (касыд, газелей, рубай) и ряда книг, посвященных восточной поэтике, Ассар прославился главным образом своей поэмой "Мехр и Муштари".

Родился Ассар в городе Тебризе в начале XIV в., умер примерно в 1390 г. Он получил хорошее образование, был одним из учеников астронома Абд-ус-Самеда. Широкий научный кругозор поэта нашел отражение в поэме "Мехр и Муштари" (1376), которая дошла до нас в полном варианте.

Поэма Ассара посвящена дружбе двух молодых людей. Мехр - сын шаха Шапура и Муштари - сын визиря рождаются в один и тот же час, воспитываются вместе, изучают науки, учатся верховой езде и фехтованию. Их дружбе нет предела. Но коварные интриганы стараются разъединить молодых людей. Один из них - завистник Бахрам - беспрестанно преследует друзей, строит им козни и, наконец, разлучает их.
Значительное место в поэме уделено приключениям Мехра и Муштари, описанию трудностей, которые они преодолевают в разлуке. Ничто не может ослабить дружбы юношей. Даже когда дочь Хорезм-шаха влюбляется в Мехра, оп не соглашается жениться на ней, пока не найдет Муштари и не получит его согласия. После многих приключений друзья находят друг друга и возвращаются на родину. Мехр по наследству принимает престол и предлагает Муштари быть его визирем. Но Муштари уходит от мирских забот, становится отшельником. Несмотря на то что они живут вдали друг от друга, их души составляют как бы единое целое. Заболевают они одновременно (одной болезнью) и умирают одновременно - каждый в своем доме. Их хоронят в одном гробу.
Автор сумел создать яркие и оригинальные образы своих героев. Юноши, получившие воспитание при дворе, покинув пределы дворца, живут как простые люди, лишенные всяких привилегий. Главным нравственным содержанием их жизни были верность в дружбе, честность, справедливость, великодушие, гуманность. Ассар Тебризи воплотил в поэме идеал человека, в том числе и идеал государя доброго, благородного, которому не чуждо ничто человеческое.

Все отрицательное, присущее феодальному обществу: коварство, эгоизм, зависть, жестокость, обман, клевета-сосредоточено в образе Бахрама, который вызывает и в авторе, и в читателе глубокую неприязнь. Ассар рисует своих положительных героев в некоем возвышенном свете и этим усиливает моралистическую тенденцию поэмы.
Поэма построена своеобразно - астрономические познания поэта отразились на образах и композиции произведения. Почти все персонажи носят имена планет: Мехр - Солнце, Муштари - Юпитер, Бадр - Луна, Нахид-Венера, Бахрам-Марс и т. д. В отношениях и характерах героев поэт старался придерживаться представлений своего времени о свойствах тех небесных светил, имена которых присвоены персонажам.
Ассар был последователем Низами Гянджеви. Сюжетная поэма, в которой через личные судьбы раскрываются социальные коллизии, - это жанр, открытый Низами. В поэме Ассара чувствуется также влияние устного народного творчества - бытовых и приключенческих сказок-дастанов.

Авхади Марагаи (1274-1338). Другим последователем Низами Гянджави был Рукнеддин Авхади из Мара-ги, поэт и мыслитель. Составители тазкире пишут, что перу Авхади принадлежали сборники лирических стихотворении в объеме 15 тыс. бейтов (двустишии) и две поэмы.

В лирике (газелях и касыдах) Авхади большое место занимают социально-политические мотивы. Поэт выступал против духовенства, прикрывающего свои пороки и растленную мораль длинными бородами и богатыми рясами; изобличал людей, думающих лишь о своем благополучии, строящих свое счастье на несчастье другого, людей алчных, нечестных. Подобно Низами, он призывал государей к справедливости и человеколюбию:
Владыка могучий, услышь голос тленный!
Ты сведущ о том, кто создатель вселенной?
Ты будь справедливым, ученым ты будь -
Откроешь тогда ко вселенной ты путь.
Владыка, чей друг справедливость и разум,
Во веки веков не споткнется ни разу.
Ты сильных увидишь-с дороги сойди,
И силой пред слабым не хвастайся ты:
Коль сильный - собака, то волком он станет,
А слабый - он из-за угла тебя ранит.
Не хмурь от печали и гнева бровей
Ни крови, ни слез, берегись, не пролей...
(Перевод Г. Асанина)

Несмотря на суфийскую направленность произведения Авхади, как правило, отличались трезвым взглядом на мир. Газели поэта выражают его жизнеутверждающие чувства, любовь к природе, людям, критикуют аскетические догмы ислама. Воспеванию радости жизни, любви посвящено множество лирических произведений Авхади.

Мировоззрение его ярче всего выражено в поэмах, из которых до нас дошли только две: "Мантиг ульушшаг" ("Дехнаме" - Десять писем") и "Джам-и Джем" ("Кубок Джамшида"). Первая поэма содержит любовные письма молодого человека и ответы его возлюбленной. Искренность и чистота, целеустремленность и самоотверженность помогают герою достичь взаимности в любви.

Вторая поэма выражает философские и религиозно-этические взгляды поэта. По мнению специалистов, поэма написана под влиянием творчества известного иранского суфийского поэта Санаи и великого Низами. Авхади назвал ее "Кубок Джамшида". Подобно легендарному кубку, она должна показать читателям мир во всем его богатстве. В ней нашел отражение феодальный мир мусульманского Востока с его социально-экономической, придворно-бюрократической и научно-философской жизнью.

В этой поэме особенно ярко проявился противоречивый характер мировоззрения поэта. Передовые мысли облечены в религиозно-мистическую форму, реалистические идеи сочетаются с экстатическими обращениями к божеству. Описывая несправедливость общественного строя, враждебные отношения между имущими и неимущими, раскрывая моральные недостатки людей, стоящих у кормила власти, поэт призывает не к борьбе, а к самоусовершенствованию, путем постижения божественных истин.

И все же критические ноты подчас очень остры:

Если ворами руководит полицейский, тогда
Зачем укипать безвинного вора?
Крестьянин в два месяца раз пробует мясо.
А жареных кур едят подручные шаха.
Руки крестьянина от труда похожи на подошву.
А старшина деревни, протягивая мягкую руку, требует:
"Дай"
(Перевод подстрочный)


Стихи Авхади отличались образностью, остроумием и эмоциональностью; простота и естественность художественных средств, предметность метафор, многокрасочность поэтического лексикона придавали его поэзии искренность и задушевность.

Ахмед (Кази) Бурханеддин (1344-1398). Талантливый поэт XIV в. Ахмед Бурханеддин был одним из видных государственных деятелей и ученых своего времени. Родился он в городе Кейсери (Турция), был сыном влиятельного духовного судьи Шемседдина Мухаммеда. Получив хорошее воспитание в семье, он завершил свое образование в Египте. После смерти отца был назначен кадием Кейсери, унаследовав это звание.
С юных лет Бурханеддин отличался честолюбием. Женившись на дочери владетельного эмира Кейсери, Бурханеддин завладел государственной властью в эмирате. Долгое время он управлял вилайетами Эрзинджан и Сивас. Политическая карьера его успешно продолжалась около тридцати лет. В 1398 г. он погиб в бою.
Успехи в области политики не мешали Бурханеддину заниматься наукой и поэзией. Все старинные литературные источники упоминают о нем как о замечательном мастере поэтического слова.

Бурханеддин писал стихи на трех языках: азербайджанском, арабском и фарсидском. Собрание его стихов на азербайджанском языке, которое дошло до нас в полном виде, является основным источником при изучении творчества поэта.

Диван его стихов, переписанный при жизни автора (1395), известен в единственном экземпляре Британского музея. "В диване Бурханеддина два неравных отдела. Первый, большой - газели. Второй, меньший, содержит прежде всего два десятка так называемых рубай (четверостиший); их приходится считать за первые "ру-баийяты", написанные на тюркском языке, а кроме того, много "туюгов", то есть коротких мистико-эротических стихотвореньиц ..."

Основное место в .поэзии Бурханеддина занимает любовная лирика. Несмотря на определенное влияние хуруфизма, что больше всего обнаруживается в его "тую-ах" (четверостишиях), в лирике Бурханеддина преобладает светское, земное начало.

Любовные переживания лирического героя захватывают читателя своей яркостью и правдивостью. Для примера можно привести два рубай в подстрочном переводе академика А. Крымского:

Я сказал: "О твои губы!" Она сказала: "Как он сладко говорит!"
Я сказал: "О твои стан!" Она сказала: "Как он красно говорит!"
Я сказал: "Вся душа моя-выкуп за твои волосы!"
Она сказала: "Ну вот! Этот жалкий скопидом уже говорит о своем имуществе"!
Благодарю бога, что люблю нежную красавицу,
Люблю свежесть своего сердца, устремленную к подруге.
Сегодня я так люблю се рот, что умираю от этого, -
И чтобы ожить, полюблю его и завтра.

Ряд лирических произведений Бурханеддина посвящен военно-героическим мотивам, воспевает патриотизм, мужественную борьбу:

Сердце влюбленного всегда пламенеет,
Каждый миг увлажняются слезами очи несчастного.
Суфии стремятся к михрабу и намазу, -
Истинный муж жаждет ристалища (чтоб доказать свою доблесть).
Что от века бог определил, то сбудется.
Глаз, что ему суждено, увидеть, увидит.
В двух мирах мы прилепились к единому богу, -
Так что нам Тохтамыш и что Ахсах-Тимур?
(Перевод подстрочный)

Поэт использовал в своем творчестве богатство фольклора, в частности мотивы народных песен. Он всячески старался освободиться от метафор и эпитетов, традиционных в персидской и арабской поэтике, и тем самым сыграл весьма положительную роль в развитии поэзии, которая начиная с XIII в. стала создаваться на азербайджанском языке.

НАСИМИ
Великий поэт-бунтарь Имадеддин Насими (1370- 1417) родился, по одной версии, в Шемахе, по другой- в Баку. Долгое время жил в Азербайджане, изучал математику, логику, астрономию, естественные науки.

В зрелые годы Насими познакомился с основателем секты хуруфизма Фазлуллахом Найми из Астрабада и до конца жизни следовал идеалам этого поэта и мыслителя. Фазлуллах Найми - пропагандист хуруфитских пантеистических идей-был в то время властителем дум передовой части общества. Его идеи отвечали настроениям широких народных масс, измученных завоевательной политикой тимуридов.
В конце XIV в. Наими был зверски казнен. После казни своего наставника Насими не мог более оставаться в Азербайджане. Пропагандируя учение хуруфизма, он скитался по странам Ближнего Востока-побывал в Турции, посетил Сирию и долгое время жил в Халебе.

Везде его бунтарская поэзия пользовалась огромным успехом, поэт находил себе сторонников среди всех слоев общества. Но в официальных кругах его считали еретиком. В Халебе, по подстрекательству фанатиков, Насими был задержан и казнен. По преданию, он принял мученическую смерть: с него живого содрали кожу. Так завершил свою жизнь великий поэт и мыслитель, имя которого вошло в историю как имя борца за раскрепощение человечества. Рассказывают, что и перед смертью он не переставал разоблачать лицемерных служителей ислама:

Попробуй захиду лишь палец один отрубить,
Отрекшись от правды, он будет пощады просить.
А здесь, поглядите, с живого всю кожу сдирают!..
Кто истинно любит, без стонов и слез умирает.

Насими оставил богатое лирическое наследие: газели, касыды, рубай. Лирика его пленяет своей страстностью, огненным темпераментом и философичностью. Не только в своих программных, но и в лирических стихах, воспевая любовь, женскую красоту, поэт подводит читателя к обобщениям, носящим поистине глобальный характер.

Основной мыслью поэзии Насими, пронизывающей все его творчество, является отождествление человека и бога, иными словами, обожествление человека. Еретическое учение о человеке-боге, подрывающее основы мусульманского вероучения, нашло поэтическое воплощение в стихах Насими. Человек в представлении поэта всеобъемлюще велик, в нем вся вселенная, он всемогущ, в нем вся премудрость мира:

В меня вместятся оба мира, но в этот мир я не вмещусь.
Я - суть, я не имею места, и в бытие я не вмещусь.
Все то, что было, есть и будет, - все воплощается во мне.
Не спрашивай. Иди за мною. Я в объясненья не вмещусь.
Вселенная - мой предвозвестник, мое начало - жизнь твоя.
Узнай меня по этим знакам, но я и в знаки не вмещусь.
Предположенья и сомненья - всего лишь путь к тому, чтоб знать.
Кто истину узнал, тот знает - в предположенья не вмещусь.
Поглубже загляни в мой образ и постарайся смысл понять.
Являясь телом и душою, я в душу с телом не вмещусь.
Я - жемчуг, в раковине скрытый. Я - мост, ведущий в ад и рай,
Так знайте, что с таким богатством я в лавки мира не вмещусь.
Я - тайный ключ всех тайных вкладов, я - очевидность всех миров,
Я - драгоценностей источник - в моря и недра не вмещусь.
Хоть я велик и необъятен, но я -Адам, я - человек,
Хотя я сотворен вселенной, но и в нее я не вмещусь.
Я сразу-время и пространство, мир изнутри и мир извне,-
И разве никому не странно, что в них я тоже не вмещусь?
(Перевод К.. Симонова)

Человек - венец мироздания. Любовь и познание красоты доступны лишь человеческой мудрости. "Разве могут див и зверь существо красоты понять?" Любовь - это духовный подвиг, который грубый невежда совершить не может. Любовь требует самопожертвования, только влюбленный человек может принять на себя муки и страдания любви: как легендарный Мансур, смело подняться на плаху и сгореть, назвавшись богом. И поэт обращает свои взоры не к невеждам, ханжам и крохоборам, а к тем, кто умеет любить и пойдет на смерть во имя своей любви:

Ты друга дешево продал, цены ему не зная, -
Ничтожен тот, кто друга мог так дешево продать.
Невежда дешево отдаст тебе бесценный жемчуг, -
Откуда стоимость его невежда может знать?
Поймет лишь тот, кто сам влюблен, других влюбленных тайны,-
Как может тот, кто не любил, те тайны прочитать?
И все слова его пусты, и доводы напрасны,
Когда любимой в жертву он не мог бы жизнь отдать!
Коль кто-то лжив в своих словах и в деле ненадежен,
Ни дело, ни слова его ни в грош нельзя считать.
Влюбленный может ли от той не выносить страданья,
Чья прихоть-или даже цель-всю жизнь его терзать?..
На плаху поднимись, Мансур, сгори, назвавшись богом.
Земную казнь прими, дабы загробной избежать.
Кто отказаться может сам от локонов любимой,
Тот слеп, он мускус дорогой готов за прах принять.
Аскета четки поминать умеют только бога, -
О сердце, сладость нежных губ должно ты восхвалять!
Ты перлы, Насими, продай тому, кто их оценит, -
Зачем тебе перед свиньей свой бисер рассыпать?
(Перевод Я. Часовой)

Насими, отдавший дань хуруфитской идеологии, считал, что тот, кто познает красоту, обретает высокое человеческое достоинство, а, следовательно, находит в себе след бога.
Очеловечивая бога, Насими обожествляет человека, познавшего истину о боге, нашедшего "свой цветущий рай" на земле, бросает упрек людям, предающимся пустым разговорам и мечтам о божественной встрече в грядущих веках:

Подобен Корану твой лик, я весь его изучил,
В каждом волосе веру свою и ее отрицанье нашел.
Божественным счетом своим озарила вечность тебя,
И я на твоем лице ликованья лучи нашел.
Вся ты - дивные письмена, а ликом подобна луне,
Я солнечный отблеск в тебе и луны сиянье нашел.
Все восемь эдема садов отшельник мне обещал,
А я свой цветущий ран в твоем созерцанье нашел,
Я обиды от милой терпел, от любимой все перенес,
Исцеленья от всех болезней в ее врачеванье нашел.
На лике твоем, Насими, божественные слова,-
И я, созерцая его, божества познанье нашел.
(Перевод В. Давиденковой)

Тесная связь с народом придавала поэзии Насими жизненную силу, усиливая ее критицизм. Несмотря на идеалистическую тенденцию рассматривать человека "под знаком вечности", выводя его за рамки социального контекста, Насими говорит о социальной не благоустроенности общества, о том, что "от коварства, лицемерия беден знаний мир, примененья же ученым, мудрым не найти"... Общество, в котором господствовала несправедливость, было ненавистно поэту.

Насими не отрицал бога, но в противовес исламской догматике "поселил" его в душе человека. Он по-своему трактует основные положения исламской религии, придает им более прямую и в то же время гибкую связь с внутренним миром человека, возвеличивая его как творческую силу: ведь бог - в человеке и проявляет свои деяния через него:

О ты, что сокровищ искал средь камней и металлов,
Ценней человека сокровищ еще не бывало!

Сейчас эти стихи воспринимаются не как тезисы определенного вероучения, пусть исторически прогрессивного, а как романтическая проповедь гуманизма.

Идеи Насими выходили далеко за рамки его хуруфитских воззрений. Своими пламенными стихами он утверждал мир реальный, земной, с его горечью и невзгодами, но и с его высокими духовными свершениями, красотой и благородными страстями человека, подобного богу.

Велика роль Насими в развитии азербайджанского литературного языка. Создавая свои произведения на трех языках-азербайджанском, арабском и фарси, он способствовал дальнейшему совершенствованию родного азербайджанского языка, на котором отныне с одинаковой художественной силой прозвучали и любовные и философские стихи.


Источник

[wayter]

Хальватиты
последователи одного из основных суфийских тарикатов. Основателем тариката является Абу Абдулла Сирадж ад-Дин Омар ибн Акмал ад-Дин аль-Хальвати (ум. в 800/1397). Его шейхом был его дядя Карим ад-Дин аль-Хальвати. В связи с тем, что Омар аль-Хальвати придавал большое значение практике затворничества (хальва), этот тарикат стали называть Хальватией. Помимо этого, он проповедовал аскетизм и практику постов. Цепь духовной преемственности орден возводит к Али ибн Абу Талибу. Первоначально учение тариката содержало много сходных положений с шиизмом, однако позднее он стал суннитским. Однако элементы шиизма, возможно, сохранились в нем в виде тайного учения. В связи с тем, что орден появился на северо-западе Ирана, он первоначально был распространен среди азербайджанцев. Вторым учителем хальватизма (пир ас-сани) стал известный суфий из Азербайджана Джалал ад-Дин Йахйа аш-Ширвани аль-Бакуви (ум. в 868/1464). Он родился в Шемахе и умер в Баку, где находится его могила. При нем и его преемнике Насир ад-Дин Деде Омаре аль-Айдыни идеи хальватизма распространились на территории Азербайджана и Ирана. Им покровительствовали тюркские правители Кара-коюнлу и Ак-коюнлу. Затем орден овладел прочными позициями в Османской империи, где ему покровительствовали такие могущественные султаны, как Сулейман I и Салим I. По этой причине последователи хальватизма появились в арабских провинциях империи и на Балканах. В то же время, в Иране и Азербайджане орден был вытеснен в X/XVI веке усилившейся шиитской династией Сефевидов. В Турции хальватиты действовали до 1925 года, после чего этот орден был распущен. В настоящее время приверженцы хальватизма имеются в Египте, Северной Африке, Судане, Ближнем Востоке, Балканах, Европе и даже Америке. Централизованным, с единым центром в Тебризе, этот орден был только при первых шейхах. Затем он распался на многочисленные ветви, которые имеют своего шейха-основателя, сильсилу. Между ними имеются некоторые различия в ритуале. Насчитывается около тридцати ветвей хальватизма, основными из которых являются ветви рушания, джамалия, ахмадия, шамсия. Учение хальватизма проникнуто идеей «единства бытия» (См. Вахдат аль-вуджуд). Важное значение в ордене хальватитов придается затворничеству и уединению, которое может продолжаться от трех до сорока дней. Также в практике тариката практикуются особые зикры, рабита (духовная связь ученика с шейхом), молчание, голодание. Путь духовного «странника» в хальватизме состоит из семи стоянок (макамов). Большое значение придается толкованию снов и видений учеников ордена при занятии духовной практикой.
(Источник: «Исламский энциклопедический словарь» А. Али-заде, Ансар, 2007 г.) Источник


* * *

"Каландарские мотивы прослежваются в XV-XYI вв. и в стихах основателей или ведущих шейхов других братств, в частности, в "Диване" основателя азербайджанского тариката рушанийа, ответвления братства халватийа, Деде Омара Рушани (ум. в. 1486 г.):

То мы абдалы, жующие коноплю,
То мы - гладко выбриты и распиваем вино,
То мы джавлаки, то - каландары,
То мы хайдари, то - те, кто облачается в шкуры.

Источник: Ю.А.Аверьянов. Хаджи Бекташ Вели и суфийское братство бекташийа.М.2011.С.404.

[wayter]

Ниматуллахи и Сефевидская династия

В форуме: http://forum.sufism.ru/index.php?topic=4479.msg41829#msg41829

* * *

Ниматуллахи и Азербайджан:

Мастали Ширванский:
http://forum.sufism.ru/index.php?topic=4479.msg56291#msg56291

Н.Д.Миклухо-Маклай о нем:
http://forum.sufism.ru/index.php?topic=4479.msg64668#msg64668

Касим Анвар, первый "шейх шейхов" Ниматуллахи
http://forum.sufism.ru/index.php?topic=4479.msg68982#msg68982

[wayter]

Повтор из другой темы

Музыка из ханаки в Швеции:

http://www.youtube.com/watch?v=J2he2adhGOk

Изображения также имеют отношение к ордену Ниматуллахи.

Стихотворение, которое звучит в песне, принадлежит персидскому поэту XV века Шамсу Машреки. Примерный перевод:

Столь пьян, в смятенье я сегодня ночью,
Что не могу понять кто я таков сегодня ночью.

Не от того я пьян, о сердце, что людей обычно опьяняет,
Знай несомненно: от иного в исступлении хмельном сегодня ночью.

То я свеча, то мотылек, свечою привлеченный,
То я душа, то сам Возлюбленный сегодня ночью.

То днем во мраке и невежестве неверья пребываю,
То светом веры озарен сегодня ночью.

Огонь, что в грудь Халладжу снизошел,
Всю мою душу охватил сегодня ночью.

Я впал в экстаз, вкусив напевов страстных музыканта,
Так не дивись, что в танце я кружусь сегодня ночью.

Сегодня от меня не ждите соблюденья правил и приличий,
Ведь я безумен, я ошеломлен сегодня ночью.

Эй мусульмане! Христианин я и неверный,
Что твердо хочет стать на верный путь сегодня ночью.

Подобно Солнцу Востока*, что над чистилищем пылает,
Сияю словно месяц я сегодня ночью.


*Шамс-и Машреки (перс.) – псевдоним (тахаллус) автора стихотворения

***

Кратко об авторе стихотворения (на основе двух статей Leonard Lewisohn из Sufi Journal, issues 4-5):

Абд ар-Рахим Халвати («Шамс-и Машреки», ум. 1454) – родился в Табризе (иранский Азербайджан), его предки были родом из Нахичевани.  Один из наименее изученных поэтов Табризской школы XV века. Зарабатывал на жизнь каллиграфией.

Его отец, Шамс ад-Дин Мухаммад ал-Актаби, был халифой (наместником) Шаха Ниматуллы в Табризе, и сам Шамс-и Машреки также мог быть знаком с Шахом Ниматуллой. Шамс-и Машреки был учеником выдающегося поэта и суфия Мухаммада Магриби, также он проходил обучение еще у нескольких знаменитых суфийских шейхов того времени, в том числе, Камаля Худжанди. Подобно большинству современных ему поэтов и суфиев, находился под большим влиянием философии Ибн Араби и помимо стихотворений написал ряд трактатов, посвященных идеям Ибн Араби. Также написал комментарий к «Цветнику тайн» (Гульшан-и раз) Махмуда Шабестари.

Являлся одним из главных историков и летописцев современного ему суфизма.

[sense]

Мяч  покорности  богу в предвечности  был сотворен,
На ристалище сердца посланником брошен был он.
Был Адам новичком,  —  с чоуганом еще незнакомый,
Мяч он клюшкой повел, этой новой забавой влекомый.
Но когда его конь устремился пшеницу топтать,
Мяч пришлось ему бросить и в угол ристалища стать.
Ной живою водой был обрадован, мучась от жажды,  — 
Но изведал потоп, потому что ошибся однажды.
Колыбель Авраамова много ль смогла обрести?  — 
Полпути проплыла и три раза тонула в пути .
Лишь Давиду стеснило дыханье, он стал поневоле
Низким голосом петь, как певать не случалось дотоле.
Соломона был нрав безупречен, но царский удел
Лег пятном на него, и венца он носить не хотел.
Даже явное видеть Иосиф не мог из колодца,  — 
Лишь веревку с бадейкой, которой вода достается.
Хызр коня своего повернул от бесплодных дорог,
И полы его край в роднике животворном намок.
Увидал Моисей, что он чаши лишен послушанья,
И о гору «Явись мне» сосуд он разбил упованья .
Иисус был пророком, но был от зерна он далек,
А в пророческом доме не принят безотчий пророк.
Ты единственный смог небосвода создать начертанье,
Тень от клюшки один ты накинул на мяч послушанья.
На посланье  —  печать, на печати той буквы твои.
Завершилась хутба при твоем на земле бытии.
Встань и мир сотвори совершеннее неба намного,
Подвиг сам соверши, не надейся на творчество бога.
Твой ристалищный круг ограничен небесной чертой,
Шар земной на изгибину клюшки подцеплен тобой.
Прочь ничто удалилось, а бренность не вышла на поле,  — 
Так несись же, скачи  —  все твоей здесь покорствует воле!

Низами Гянджеви

Сокровищница тайн
Перевод с фарси К.А.Липскерова и С.В. Шервинского
Скачать - http://farhang.al-shia.ru/sokr.html

Есть еще отличное переложение "Парламента птиц" Фарид ад-дин Аттар - "Язык птиц" Низами Гянджеви (издавалось на русском).
В интернете, к сожалению, не нашел.

[wayter]

Суфизм в Азербайджане

Расположение Азербайджана на стыке основных торговых путей, объединяющих восток и запад, а также важное географическое, культурное и военно-стратегическое значение этого пространства, способствовало завоеванию этих земель с самых ранних периодов Ислама (20-22 г.х./641-643 г. по х.л.). Со временем Исламская религия была принята местным населением. Неоспоримым фактом является то, что суфизм был одним из самых воздействующих факторов в принятии Ислама местным населением. Если принять во внимание особенность воздействия на сердца людей миротворческое представление суфиев об Исламе, то станет очевидно, что во время принятия этой религии не применялось никакое насилие и таким образом мы осознаем важность суфизма.

Имеется целый ряд доказательств, указывающих на существование суфизма в Азербайджане с самых ранних периодов. Сначала нужно отметить то, что в некоторых источниках сообщается, что в Азербайджане находится могила Вейсала аль-Гарани (ум. в 675), который жил во времена пророка Мухаммеда (с) и который считается одним из важнейших личностей суфизма. Кроме того, в Книге-Деде Коркута, которая считается древним эпосом тюркских народов, встречаются мотивы, повествующие о суфизме. Изучение почитаемых святых мест (пир), могил, памятников и надгробных надписей показывает, что суфизм являлся одним из широко распространённых общественно-философских течений на данной территории. Исследователи, на основании эпитафий, обнаружили и установили центры суфийских организаций, их шейхов, и выявили поле влияния и хронологическую таблицу деятельности тех центров. Всё это говорит о влиянии суфизма в развитии Ислама в Азербайджане.

При обращении к источникам об истории суфизма в Азербайджане, становится ясно, что суфийские движения начали действовать здесь с X века. В книгах исследователей суфизма, посвящённых данному периоду, который называют «временем мистицизма», можно встретить имена азербайджанских суфиев. Ещё в ранние периоды развития суфизма, такие города, как Багдад, Куфа, Басра, а затем Нишапур сыграли важную роль в формировании мистических учений. Когда Шейх Абу Саид Абульхеир был руководителем суфитского общества в Нишапуре, вокруг него собрались такие видные азербайджанские суфии, как Ибн Бакуя Баба Кухи (ум. в 442/1050-51 г.) и его брат Хусейн Ширвани (ум. в 467/1074 г.), сыновья и адепты Абу Абдуллаха ибн Хафифа.

Согласно сведению историка Мухаммеда ибн Мунаввара, только в Ширване имелось более 400 обителей суфиев (ханега), которые распространяли учение Абу Саида Абульхейри. Ханегах его последователя, шейха Ширвана, Пир Хусейна расположен в 127 километрах от Баку. Все эти сведения доказывают, что территория Азербайджана является одним из первых мест, где были образованы обители для суфиев (такйе).

Вот имена некоторых первых суфиев, живших на территории Азербайджана:

Абу Хусейн Дундари-Ширази (ум. в 353/964), Хусейн ибн Яздиньяр, Абу Хасан, Абу Зура (ум. в 415/1024), Абу Аббас, Абу Саид Абдал Бакуви, Абу Аббас Ахмед, Ахи Фарадж Занджани (ум. в 457/1065), Баба Фарадж, Хаджа Мухаммед Хошнам, Саид Гасим оглы Бардави и т.д.

XII век считается началом периода тарикатов (дервишский орден). Примечательно то, что среди возникших в то время орденов, ведущее место занимали тарикаты, созданные азербайджанскими суфиями. Дело в том, что, начиная именно с этого периода, территория Азербайджана стала превращаться в центр дервишских орденов. Здесь возникли и распространились на весь исламский мир такие тарикаты, как хуруфизм, сухревердийа, захидийе, сефевийе, халветийа, а также ровшанийе и гюлшанийе, которые считаются ветвями халветийе и анатолийская ветвь суфийского движения Ахи. Кроме того, на территории Азербайджана были широко распространены такие тарикаты, как ясевийе и накшибендийе. Учёные подтверждают, что некоторые тарикаты и суфийские ордены, распространённые в исламском мире, имеют азербайджанские корни.

Например, организация Ахи, возникшая во время правления Аббаситской династии, начала находить сторонников на территориях, где был распространен Ислам. Поддерживающий эту организацию халиф Насир, хотел вновь урегулировать нарушенные общественно-политические отношения. Поэтому он поручил Шахабуддину Сухраверди написать книгу «Китабуль-футувват» и отправил в соседние страны послов. В Анатолии сельджуки положительно отнеслись к данному вопросу, и это способствовало формированию движения Ахи на этой земле. В это время, азербайджанец Шейх Насраддин Махмуд (ум. в 660/1262), известный как, Ахи Эврен, собрал воедино всех приверженцев движения Ахи на анатолийской земле. Он заимствовал свои первоначальные суфийские идеи в Хорасане и Маверунахре у дервишев из ордена Ясеви. В последствии Ахи Эврен встретился с Шейхом Авхададдином Кирмани и стал его мюридом. По мнению Ахи Эврена, тот, кто вступает в движение Ахи, должен обязательно обладать каким-нибудь ремеслом, т.е. ахи (брат, приверженец движения Ахи) - это тот человек, который обязался жить честным заработком. Куда бы ни шёл Ахи Эврен, он везде организовывал и собирал воедино ремесленников. Таким образом, он считается создателем организации Ахи в Анатолии, и был признан шейхом братьев движения той территории. Он является автором таких книг, как «Маталиуль-Иман», «Манахиджи-сейфи», «Табсиратуль-мубтади», «Тазкиратуль-мунтахи», «Рисалеи-арз» и т.д.

Движение Ахи также существовало в Азербайджане в XI-XV веке. Ахи Абульфарадж Занджани (ум. в 1062-1065), Сададдин Абульгасым Табризи (ум. в 1181), Ахи Мухаммед и Ахи Юсуф были суфиями этой организации. Слово «ахи» перед их именем очередной раз подтверждает это.

Другим суфийским орденом, распространённым в Азербайджане был орден Сухревердийа. Создатель ордена Абу Хафс Омар Шахабуддин Сухраверди (ум. в 632/1234) родился на юге Азербайджана, в Занджане. Начальное образование он получил в Багдаде, а мистическим учениям он обучился у своего дяди Абуннаджиба Абдульгахира. Источники отмечают, что он считался самым совершенным мюршидом во всех кельях в Багдаде. Он был назначен послом со стороны Аббаситского халифа, с целью укрепить отношения и сохранить мир с соседними мусульманскими государствами. Сухраверди написал на арабском языке книги, повествующие об основах мистицизма и суфийского ордена. В качестве примера можно привести следующие книги: «Иршадуль-муридин ва мадждут-талибин», «Агитату-арбабит-туга», «Аварифуль-маариф», «Фи баяни-таригиль-говм» и т.д.

Кроме этого в Азербайджане существовали суфийские ордены Ясевийе и Накшибендийе. Среди мюридов ясевитского ордена, который создал Ахмед Ясеви, были и азербайджанские суфии. В XIII веке приверженцы этого ордена были широко распространены во всём турецком мире и распространяли свое учение также в Азербайджане. В некоторых источниках сообщается, что учение ордена ясевийе было принесено впервые в Азербайджан Афшар Бабой. Гейикли Баба, который был одним из халифов Ахмеда Ясеви, тоже был азербайджанцем.

Начиная с XV века представители ордена накшибендийе начали распространять свои идеи в этом регионе. Такие суфии, как Нематуллах Нахчивани, Хаджи Неджмеддин Бергбаф, Абу Саид ибн Сунулах, Азиз Махмуд Урмави были адептами этого ордена. В это время в Азербайджане среди широких масс населения начали распространяться религиозно-философские идеи Шахабуддина Фазлуллаха Астарабади (Наими) (1339-1394), основателя ордена «Хуруфизма». В молодости Фазлуллах интересовался богословием, а в 18 лет его заинтересовали мистические учения. После того, как в 1386 году Фазлуллах объявил о своём учении в Тебризе, он начал распространять собственное мировоззрение в Исфахане. Благодаря религиозным беседам, он стал очень почитаемым лицом среди окружающих людей и в течение очень короткого времени вокруг этого нового течения собрались люди разных общественных сословий. Распространение нового учение беспокоило правящие круги и поэтому приверженцы этого ордена постоянно подвергались преследованиям.

Религиозно-философские взгляды Фазлуллаха отражены в его книгах «Джавидани-Кебир», «Аршнаме», «Мухаббетнаме», «Новмнаме».

В источниках отмечается, что хуруфизм распространялся в анатолийских землях благодаря Мир Шарифу и в основном великому азербайджанскому поэту Имамеддину Насими. Он одновременно был хуруфитским поэтом, и посредством своих стихов распространял религиозно-философские идеи этого течения. Однако литературный стиль и притягательность его стихов превратили его в одного из самых влиятельных поэтов азербайджанской литературы XV века.

После XVI века суфийские течения в Азербайджане начали слабеть как в результате религиозного и политического нажима, так и вследствие того, что не появились харизматические лидеры. В результате давления чиновников и духовных лиц, многие адепты различных суфийских орденов начали переселяться в Индию, Анатолию, Египет и прочие государства. Поэтому суфизм некоторое время начал переживать период застоя.

Однако, начиная с XIX века, суфизм вступил в новую стадию развития. В 1817 году Исмаил Ширвани, родом из Курдемира, получив в Багдаде разрешение у Мовланы Халида, вернулся к себе на родину и начал действовать здесь как шейх ордена накшибендийе. В 1826 году под нажимом русского правительства Исмаила Ширвани был выслан из Азербайджана. Накшибендийе стало распространяться по всему Кавказу последователями Исмаила Курдемирли, а также этот орден повлиял на формирование движения мюридизма, которое охватило весь этот регион. В качестве примера можно показать борьбу против русской власти, которую возглавляли Имам Гази Мухаммед и Шейх Шамиль.

Исмаил бек имел в Азербайджане таких халифов, как Мир Хамза Сеид Нигяри, Хас Мухаммед Ширвани, Хаджи Яхья бек Гутгашынлы, Мола Мухаммед Яраглы, Хаджи Махмуд Баба Курдемирли.

Во время советской власти в Азербайджане, суфийские движения подвергались преследованию из-за того, что противоречили официальной атеистической идеологии. Поэтому, на северо-западе Азербайджана, шейхи и мюриды ордена накшибендийе, считающиеся адептами Исмаила Курдемирли, подпольно продолжали свою деятельность.

Кроме упомянутых суфийских орденов, в Азербайджане действовали представители таких тарикатов, как галендерийе, бекташийе, мовлавийе, нематуллахийе, гадирийе, маламийе и т.д. Кроме того, в Азербайджане были суфии, которые не принадлежали ни к какому ордену. Например, Низами Гянджеви, Махмуд Шабустари, Шемси Тебризи были из таких суфиев.

в XVI веке в Азербайджане побывал Эвлия Челеби, который дал информацию о суфийских кельях (ханегах) и обителях (такке). В его записях упоминаются имена святилищ Шейха Ибрагима Ширвани, Дири Бабы из Маразы, Шейха Рзы Султана, Афшара Бабы. Как отмечают историки, в те времена купцами оказывалась огромная социальная помощь суфийским кельям и обителям. Купцы оказывали им помощь не только с религиозной точки зрения, но из-за того, что эти кельи имели огромное влияние и авторитет среди народных масс. Шейх, пользующийся огромным авторитетом, часто разрешал проблемы в пользу купца, которые не могли решить административные власти. Поэтому шейхи, в любое время могли собрать с купцов средства в пользу кельей или же могли вовлечь их в благотворительные работы, направленные на решение таких общественно—культурных вопросов, как строительство новых общественных зданий, ремонтно-восстановительные работы, проведение дорог или нового водопровода и т.д. Всё это очередной раз показывает, какую важную роль играли в политической и экономической жизни страны суфийские кельи и обители, а также возглавляющие их суфийские учёные.

Влияние суфизма на культуру можно наблюдать не только в архитектуре, но и в литературе. Первые суфии эпохи мистицизма выражали свои чувства и ощущения в форме кратких предложений. Ранние произведения суфийской литературы были написаны прозой на арабском языке. Начиная с XI века в суфийской литературе начал использоваться персидский язык, а с XIII века турецкий.

С XI века, мистическая литература начала играть важную роль в формировании классической литературы. Большинство классических поэтов средневековья тяготели к мистическим учениям. Начиная с этого века в стихотворениях, написанных на персидском языке, наблюдается возрастающее влияние суфизма. Создателем суфийской поэзии считается Абу Саид Абульхейр. В последующем, из среды суфийских поэтов, писавших на персидском языке, вышли такие гении, как Санаи, Аттар, Мовлана.

Азербайджан подарил исламской цивилизации величайших мыслителей и учёных науки, философии, искусства и т.д. Здесь жили и творили выдающиеся личности, занимающиеся суфийской литературой, которые внесли значительный вклад в данную область. Такие суфийские поэты азербайджанской литературы, как Бабакухи Ширвани, Низами Гянджеви, Махмуд Шабустари, Имамеддин Насими, Деде Омар Ровшани, Ибрагим Гюльшани, Шах Исмаил Хатаи, Мухаммед Физули, Абульгасым Набати, Хамза Нигяри создали бессмертные произведения. Бабакухи Бакуви был первым суфием среди азербайджанских мистиков написавшим диван. Иззеддин Гасаноглы тоже был одним из известных суфийских шейхов, который писал на азербайджанском языке.

В итоге нужно отметить, что суфизм распространился и оставил глубокий след в Азербайджане, как и в других мусульманских обществах, и всё это свидетельствует о социально-общественной значимости и важности его положения в жизни данных обществ. В настоящее время, существующее в Азербайджане святые места (пиры) и иные святилища, а также суфийские кельи, преодолев все преграды и бедствия истории, дошли до наших дней, увековечив своё имя. Суфизм в Азербайджане, повлияв на литературу, философию, этику, архитектуру, музыку, миниатюру и другие области, сформировал определённый образ жизни.


Источник