Бусидо и черкесский рыцарский кодекс

[tabula rasa]

Словно ты уже умер...

"Поскольку все в этом мире всего лишь обман,
Искренность обретешь лишь в смерти.
Говорят, что для того, чтобы следовать пути искренности, нужно жить так, словно ты уже умер".

Цитаты из книги Кодекс Бусидо. Хагакурэ. Сокрытое в листве

[tabula rasa]

Все уже знают про эту историю ?[/size]5 марта 1974 г. весь мир потрясла сенсационная новость: на филиппинском островке Лубанг местной полиции наконец-то сдался 52-летний подпоручик японской армии, скрывавшийся в лесу… с конца 44-го!
http://masterok.livejournal.com/1530761.html[/color]

[tabula rasa]

Мамлюки, бывшие рабы-гвардейцы, взяв власть в свои руки, смогли нанести поражение татаро-монголам, подавить исмаилитов, вытеснить христианских правителей из Ливана и Сирии. Мамлюки способствовали упрочению позиций суннитского «правоверия», строили общественные здания, медресе (мусульманские учебные заведения), суфийские обители.

И. Р. Насыров. Предисловие к Аль Китаб

[tabula rasa]

Самурай должен прежде всего постоянно помнить — помнить днем и ночью, с того утра, когда он берет в руки палочки, чтобы вкусить новогоднюю трапезу, до последней ночи старого года, когда он платит свои долги — что он должен умереть. Вот его главное дело. Если он всегда помнит об этом, он сможет прожить жизнь в соответствии с верностью и сыновней почтительностью, избегнуть мириада зол и несчастий, уберечь себя от болезней и бед, и насладиться долгой жизнью. Он будет исключительной личностью, наделенной прекрасными качествами. Ибо жизнь мимолетна, подобно капле вечерней росы и утреннему инею, и тем более такова жизнь воина. И если он будет думать, что можно утешать себя мыслью о вечной службе своему господину или о бесконечной преданности родственникам, случится то, что заставит его пренебречь своим долгом перед господином и позабыть о верности семье. Но если он живет лишь сегодняшним днем и не думает о дне завтрашнем, так, что, стоя перед господином и ожидая его приказаний, он думает об этом как о своем последнем мгновении, а глядя в лица родственников он чувствует, что никогда не увидит их вновь, тогда его чувства долга и преклонения будут искренними, а его сердце будет исполнено верности и сыновней почтительности.
Но если он не помнит о смерти, он будет беззаботен и неосторожен, он будет говорить слова, которые оскорбляют других, тем самым давая повод для споров. Если на это не обратят внимания, их можно будет разрешить, но если сделают упрек, он может окончиться ссорой. Если он прогуливается увеселительных местах среди толпы без должной осторожности, то может столкнуться с каким-нибудь большим глупцом и будет тянут в ссору еще прежде, чем поймет это. Тогда он может быть убит, имя его господина — запятнано, а его родители и родственники — осыпаны упреками.
Все эти несчастья идут от того, что он не помнит все время о смерти. Тот же, кто делает это, будет, как и полагается самураю, говоря самому или отвечая другим, тщательно взвешивать каждое слово и не вдаваться в бесполезные споры. Самурай не позволит никому заманить себя в ловушку, где он внезапно может оказаться в безвыходном положении, и потому избегнет зол и бедствий.
И верхи, и низы, если они забывают о смерти, склонны к нездоровым излишествам в еде, вине и женщинах, поэтому они умирают преждевременно от болезней печени и селезенки, и даже пока они живы, болезнь делает их существование бесполезным. Но те, у которых всегда перед глазами лик смерти, сильны и здоровы в молодости, а поскольку они берегут здоровье, умеренны в еде и вине и избегают женщин, будучи воздержанными и скромными во всем, болезни не иссушают их, а жизнь их долга и прекрасна.
Тот, кто живет в этом мире, может потакать всем своим желаниям; тогда его алчность возрастает так, что он желает того, что принадлежит другим, и не довольствуется тем, что имеет, становясь похожим на простого торговца. Но если он всегда смотрит в лицо смерти, он не будет привязан к вещам и не проявит неуемности и жадности, станет, как я говорил прежде, прекрасным человеком. Что касается размышления о смерти, то Ёсида Кэнко в «Цурэдзурэ-гуса» говорит, что монах Синкай имел обыкновение сидеть днями напролет, размышляя о своем конце; несомненно, это очень удобный для отшельника, но не для воина.
Ведь тогда он должен был бы пренебречь своим военным долгом и отказаться от пути верности и сыновней почтительности. Самурай же, наоборот, должен постоянно быть занят и общественным, и личным. Но когда бы у него не появлялось немного времени для себя, чтобы побыть в безмолвии, он не должен забывать возвращаться к вопросу о смерти и размышлять о ней. Разве не сказано, что Кусуноки Масасигэ увещевал своего сына Масацуру всегда помнить о смерти? Все это предназначено для обучения юного самурая.


Книга самурая. Бусидо.

[tabula rasa]

PS. Кстати, о мамлюках и ГИГе
Мамлю́ки (также мамелю́ки, араб. مملوك‎‎ [ед. ч.] 'принадлежащий', араб. مماليك‎‎ [мн. ч.]) — военная каста в средневековом Египте, рекрутировавшаяся из юношей-рабов тюркского (кыпчаки) и кавказского (грузины[1][2][3][4], черкесы и др.) происхождения, грузинские мамлюки назывались гурджи. Юноши обращались в ислам, обучались арабскому языку и тренировались в закрытых лагерях-интернатах для несения военной службы. И далее см. Википедия

[tabula rasa]

Было это в самом центре Токио в правительственном квартале.
Поначалу Мурата просили прочесть лекцию по Чечне (это сейчас наиболее актуально), но он предложил им лекцию про черкесов, я объяснил им, что может прочесть 10-часовую лекцию по современному положению в Чечне, но они гораздо больше поймут, если он прочитает им лекцию про черкесов, начиная с 7 тысячелетия до нашей эры.
На лекции присутствовали журналисты всех ведущих японских газет, историки, специалисты по России, члены правительства. В зале вообще не было мест (это было на 33 этаже здания Kasumigasaki building в цетре Токио, это здание знает любой местный житель ).
Лектор читал лекцию на русском языке, так как не все в зале знали английский, но у него был переводчик.
Лекция произвела даже больше впечатление, чем ожидал сам лектор.
Всех особенно поразили три момента:
1) что адыги есть древнейшая цивилизация (Майкопская культура 3000 - 2000 лет до н.э.), более того адыгское государство Синдика (образ. в конце 6 в.д.н.э) есть самое раннее из известных государственное образование на нынешней территории всей РФ !
Лектор показывал находки археологов 1983 г. - Меотская культура
2) Мамлюки, в т. ч. и черкесские бессменно управляли Египтом и Сирией (23 египетских сулиана подряд) 1257 - 1517, но и потом, когда их разгромили турки-османы (1517) в качестве вассалов
Турции адыги (черкесы) управляли Египтом до 1811 года, но даже не это самое, что их
поразило, а то, что адыги, это нация, которая защитила Ислам от крестоносцев и монгол Чингизхана
- 1187 год черкесская армия во главе с    Фахрад-дином Черкесом разгромила европейских крестоносцев (тогда султан был не адыг, а араб), но это победа позволила черкесам захватить в Египте власть в 1257 г.
- 1260 - черкесы, уже под руководством  адыгского султана Котуза разгромили монгол хана  Кибуги
- 1303 г. черкесы, под руководством  адыгского султана Калауна разгромили   совместное войско монгол хана  Менгу-Тимура  и крестоносцев (отденов тевтонского, госпитальеров и  тампильеров). Интересно, что в этом сражении на  стороне монгол выступили грузины и армяне. В сражении черкесский полковедец Оздемир лично  убил Менгу-Тимура.
- 1303 г. черкесы в третий раз разгромили монгол   Газан-хана около Дамасска (Сирия). Больше монголы  не пытались вторгаться в земли исламских святынь  Мекку - Медину.
       Они изгнали крестоносцев из Палестины (а ведь там находятся христианские святыни), далее в 1426 году черкесы во главе с султаном Иналом высадили десант на острове Кипр и там полностью разгромили последнее войско крестоносцев короля Жан-де-Лузиньяна.
   Т.е. именно адыги защитили ислам, ни до, ни после Мекка и Медина не подвергались такой опасности, как тогда. Кроме того, адыги единственные, кого не смогли победить монголы. Разве это не поразительно?
3) Японцев поразило сходство уоркъ хабза (адыга хабза) и кодекса чести самураев Буси-до. Положения уорк хабза приведены в работах Мирзоева А. Буси-до - в книге "Хагакуре" 17 век, там приводится кодекс чести самурая, установленный самураем Токугава в 1620 году. Не просто совпадение, а даже порядок, в котором формулируются законы совпадает ! Кроме того, у самураев (самурай это точно то, что называется уорк у
нас, и как и у нас они составляли 10-30 процентов населения), например, у самураев есть точно такие же поговорки, как и у черкесов:

"Псэр щэи, напэр къэщэху"
"Уэркъ и псалъэ епцIыжыркъым"
"Щхьэщытхъурэ къэрабгъэрэ зэблагъэщ"
"ЛIы хахуэр утыкум щощабэри, лIы щабэр утыкум щокIий"

и другие. Но есть и маленикие отличия. Так, у самураев, при точном совпадении остальных подпунктов, в пункт ВЕЖЛИВОСТЬ входит подпункт "Усердие и прилежание", а у адыгов (по Мирзоеву) такой подпукнкт отдельно не оговаривается. Кроме того, пункт ПРОСТОТА у уорков стоит на 4-ом месте, а пункт ПРАВДИВОСТЬ - на 5-ом, а у самураев, наоборот, ПРАВДИВОСТЬ - стоит на 4-ом месте, а пункт ПРОСТОТА на 5-ом.
Вот такое поразительное сходство.
21 мая 2001 года в центральной японской газете Mainichi появилось большое интервью Мурата Хаконова. Ему посвятили почти целый разворот.
Файл прилагается

http://www.circassian.narod.ru/rus/circass/history.htm

[tabula rasa]

Женщина в Бусидо

Бусидо требовало от женщины целомудрия и беззаветной преданности своему мужу с бескорыстным ему служением, точно так же, как от самурая — его господину. В ответ она получала уважение мужа и его заботу. Однако не следует думать, что женщине отводилась роль всего лишь покорной рабыни. Несмотря на мужской по сути и направленности характер учения, а также постулат о полной подчиненности жены своему мужу, бусидо допускало и даже поощряло овладение воинским мастерством представительницами класса самураев. При этом, учитывая их физические особенности, упор делался на древковое оружие, цепи, веревки и кинжалы. Каждая благородная женщина в той или иной степени овладевала искусством короткого клинка и носила маленький кинжал при себе, пряча в прическе или складках одежды. На случай бесчестья или для предотвращения такового для женщин был предусмотрен свой ритуал самоубийства с помощью этого оружия, называемый дзигай и заключавшийся в перерезании себе горла. Обязательной частью дзигая было связывание себе лодыжек, чтобы и после смерти выглядеть пристойно. Маленький кинжал кайкэн до сих пор вручается в подарок невесте в традиционной японской свадебной церемонии.
Нередко женщина брала на себя роль мстителя за гибель своего господина. Из рассказов патриархов бусидо мы знаем так же примеры, когда жена вдохновляла на месть упавшего духом мужа и даже случаи, когда супруги сообща расправлялись со своими врагами.
Помимо этого, жена самурая в отсутствие мужа брала на себя защиту дома от врагов. Для этого над входной дверью подвешивалось копье или нагината, искусству обращения с которыми женщина обучалась. В крупных поместьях женщина-хозяйка могла возглавить оборону в случае нападения врага. Реально участвовавшие в сражении женщины сословия самураев получали почетный статус онна-бугэйся. История сохранила имена легендарных онна-бугэйся, прославившихся в грандиозных битвах за феодальные крепости. Монашество также дало миру немало примеров героизма в следовании бусидо женщин-монахинь, в совершенстве постигших искусство владения нагинатами (нагинатадзюцу) или иными видами оружия. Однако в XVII в., на фоне начинающегося упадка самурайства и расцвета гомосексуализма в этой среде, отношение к женщинам-воинам ухудшилось. С развитием феодализма японские женщины вообще постепенно законодательно закрепощались, их права урезались, они все больше превращались в предмет торговли на матримониальном рынке. Тем не менее, даже и в XIX в., во время войны Босин, они потрясали соотечественников своими подвигами.
Невзирая на какое бы то ни было уважение и любовь самурая к своей женщине, отправляясь в поход или просто находясь на службе у господина, он должен был забыть свою жену, семью и дом так, как будто бы их не существовало вовсе. Это не следует понимать как указание на некую второсортность женщины и торжество мужского эго. Речь шла о том, что для полного искоренения страха смерти воину необходимо было отделить свое сознание от всего, что могло привязывать его к жизни.

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%83%D1%81%D0%B8%D0%B4%D0%BE

[tabula rasa]

Постулаты Бусидо

Окончательно оформившись в конце эпохи воюющих провинций Сэнгоку Дзидай (1467—1568 гг.), бусидо требовал: беспрекословной верности феодалу; признания военного дела единственным занятием, достойным самурая; самоубийства в случаях, когда опозорена честь самурая; включал запрет лжи и привязанности к деньгам.
Чётко и довольно вразумительно требования Бусидо сформулированы в «Начальных основах воинских искусств» Дайдодзи Юдзана:
Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть.
К смерти следует идти с ясным сознанием того, что надлежит делать самураю и что унижает его достоинство.
Следует взвешивать каждое слово и неизменно задавать себе вопрос, правда ли то, что собираешься сказать.
Необходимо быть умеренным в еде и избегать распущенности.
В делах повседневных помнить о смерти и хранить это слово в сердце.
Уважать правило «ствола и ветвей». Забыть его — значит никогда не постигнуть добродетели, а человек, пренебрегающий добродетелью сыновней почтительности, не есть самурай. Родители — ствол дерева, дети — его ветви.
Самурай должен быть не только примерным сыном, но и верноподданным. Он не оставит господина даже в том случае, если число вассалов его сократится со ста до десяти и с десяти до одного.
На войне верность самурая проявляется в том, чтобы без страха идти на вражеские стрелы и копья, жертвуя жизнью, если того требует долг.
Верность, справедливость и мужество — три природные добродетели самурая.
В сторону господина не подобает целиться ни при стрельбе из лука, ни при упражнениях с копьём.
Если самурай, лёжа в постели, слышит разговор о своём господине или собирается сказать что-либо сам, он должен встать и одеться.
Сокол не подбирает брошенные зёрна, даже если умирает с голоду. Так и самурай, орудуя зубочисткой, должен показывать, что сыт, даже если он ничего не ел.
Если на войне самураю случится проиграть бой и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать своё имя и умереть с улыбкой без унизительной поспешности.
Будучи смертельно ранен, так что никакие средства уже не могут его спасти, самурай должен почтительно обратиться со словами прощания к старшим по положению и спокойно испустить дух, подчиняясь неизбежному.
Обладающий лишь грубой силой не достоин звания самурая. Не говоря уж о необходимости изучения наук, воин должен использовать досуг для упражнений в поэзии и постижения чайной церемонии.
Возле своего дома самурай может соорудить скромный чайный павильон, в котором надлежит использовать новые картины-какэмоно, современные скромные чашки и нелакированный керамический чайник.
Самурай должен, прежде всего, постоянно помнить, что он может умереть в любой момент, и если такой момент настанет, то умереть самурай должен с честью. Вот его главное дело.

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%83%D1%81%D0%B8%D0%B4%D0%BE




Фото 1860 г.

[tabula rasa]

Черкесское дворянство, девизом которого было "Хэбзэрэ зауэрэ" – "Честь и война", выработало свой рыцарский моральный кодекс, так называемый уэркъ хабзэ (уэркъ – рыцарь, дворянин; хабзэ – кодекс обычно-правовых, этикетных норм). Многие его положения, несомненно, вытекают из военного образа жизни и связанных с ним норм поведения. В качестве примера, аналогии такой культурной модели, связанной с войной, можно привести сред-невековый японский кодекс чести самурая "Буси-до" ("Путь воина"), с которым уэркъ хабзэ имеет некоторые параллели.


Жизнь черкесского рыцаря (дворянина) регулировалась с рождения и до смерти неписаным кодексом уэркъ хабзэ. В основе этого кодекса лежало понятие "уэркъ напэ" (рыцарская честь). Не было никаких моральных или материальных ценностей, которые могли бы превалировать над этим понятием. Сама жизнь имела ценность только в том случае, если она была посвящена служению принципам уэркъ напэ. У черкесов бытует много пословиц, посвященных этому, например: "Псэр щэи, напэр къэщэху" – "Жизнь продай, купи честь". Даже такие естественные чувства, как любовь или ненависть, должны были отступить на задний план перед необходимостью соблюдения закона чести в том виде, как его понимали черкесские дворяне.


В основе дворянского кодекса чести уэркъ хабзэ лежал общенациональный кодекс этикетных, моральных принципов, называемый адыгэ хабзэ (черкесский этикет).


В понятие "адыгэ хабзэ" входили не только этикетные, моральные ценности, но и все нормы обычного права, регулировавшие жизнь черкеса от рождения и до смерти. Дворяне должны были быть эталоном в соблюдении адыгэ хабзэ – то, что прощалось простолюдину, не прощалось дворянину в смысле нарушения норм адыгэ хабзэ. Само дворянское сословие не было замкнутым и пополнялось из среды крестьянства за счет тех, кто проявлял личное мужество во время войны и в совершенстве владел адыгэ хабзэ.


В то же время любого уорка в случае нарушения им норм черкесского этикета, по обычаю, могли лишить дворянского звания. Таким образом, звание дворянина накладывало на человека много обязанностей и не давало ему само по себе каких-либо привилегий.


Дворянином мог быть человек, ведущий соответствующий образ жизни и соблюдающий присущие данному званию нормы поведения. Как только он переставал соответствовать тому месту, которое занимал в обществе, и соблюдать нормы, связанные с этим статусом, он сразу же лишался дворянского звания. В истории черкесов было немало случаев, когда лишали даже княжеского звания.


Обычаи, манеры, костюм, оружие и конская сбруя черкесов стали для ближайших их соседей образцом для подражания. Они настолько были сильно подвержены рыцарско-аристократическому влиянию черкесов, что господствующие слои соседних народов посылали своих детей к ним на воспитание для усвоения ими черкесских манер и образа жизни [9, с. 223]


В совершенствовании и пунктуальном соблюдении уэркъ хабзэ особенно преуспели кабардинцы, которых некоторые исследователи называли "французами Кавказа". "Благородный тип кабардинца, изящество его манер, искусство носить оружие, своеобразное умение держать себя в обществе действительно поразительны, и уже по одному наружному виду можно отличить кабардинца",– писал В. А. Потто [20, т. 2, с. 345].


К. Ф. Сталь в своей работе отмечал: "Большая Кабарда имела огромное влияние не только на все черкесские народы, но и на соседних осетин и чеченцев. Князья и дворянство кабардинское славились своим наездничеством, храбростью, щегольством в наряде, вежливостью в обхождении и были для прочих черкесских народов образцом для подражания и соревнования" [20, с. 100].

http://adygi.ru/index.php?newsid=12279