... Наши представления о существовании окружающего мира присутствуют в сознании благодаря тому, что мы видим, слышим, осязаем, обоняем и т. д. Если у человека с рождения не работал бы ни один орган чувств, его сознание было бы абсолютно пустым или темным, в нем не могло бы возникнуть ни одного образа.
Чувства – это каналы, по которым к нам поступает информация о наличии вовне некой реальности. Но где гарантия того, что они совершенно точно воспроизводят действительность и предоставляют нам достоверное знание о ней? А если чувства искажают окружающий мир, обманывают нас, и в результате мы видим не совсем то или совсем не то, что существует на самом деле. Вспомним, что еще греческий софист Протагор говорил, что человек – это мера всех вещей, то есть утверждал о «несуществовании» общезначимого и для всех одинакового: как кому кажется, то для каждого и есть истина. Другими словами – мы не знаем, каков мир сам по себе, но знаем то, как каждый из нас его воспринимает или видит, не ведая объективной картины вещей, каждый имеет свое собственное представление о реальности.
Последний и самый известный греческий скептик Секст Эмпирик уделил данной проблеме также немало внимания. У всех живых существ, говорил он, по–разному устроены органы чувств, поэтому неудивительно, что картина мира у каждого существа собственная, и значительно отличается от восприятия других. Например, представим, что перед нами – комнатное растение. Наблюдая данный предмет, мы скажем, какой он величины и формы, каков его цвет и запах, гладкие или жесткие у него листья, сухой он или влажный и т. п. Таким образом, в нашем сознании сложилось определенное представление о нем. Теперь вообразим, что по данному растению ползает, скажем, муравей и тоже воспринимает его собственными органами чувств, которые у него устроены совершенно иначе, нежели наши. Будет ли его впечатление о данном предмете подобно нашему? Скорее всего, оно будет совершенно другим.
Следовательно, известно, какую картину действительности рисуют каждому живому существу его органы чувств, но мы ничего не можем сказать о том, каков мир на самом деле. Но если даже, продолжает Секст Эмпирик, не сравнивать восприятия человека и всех других живых существ, а остановиться на чувственном опыте только людей, и в этом случае нам не откроется объективная картина вещей. Ведь органы чувств у всех устроены неодинаково: один лучше видит, другой – слышит, третий – обоняет, следовательно, и картина мира у каждого из нас будет отличаться от впечатлений любого другого.
Например, человек, лишенный зрения и слуха, будет считать, что нет вообще ничего видимого и слышимого, нет цветов и звуков, а существует только осязаемое, обоняемое и вкусовое. А насколько отличается мир, видимый человеком со стопроцентным зрением от восприятия близорукого: стоит последнему надеть очки, как все вокруг него преображается и становится совершенно иным. Следовательно, мы можем сказать, какой нам кажется действительность в зависимости от наших чувственных данных, но ничего не знаем о том, какова она сама по себе.
Наконец, греческий скептик предлагает нам следующий замечательный пример. Представим себе, что перед нами – яблоко. Оно желтое (зрительное впечатление), гладкое (для осязания), благоуханное (восприятие обоняния), сладкое (на вкус) и хрустящее (для слуха). У нас пять органов чувств (так мы устроены) и поэтому нам кажется, что у наблюдаемого предмета пять вышеперечисленных качеств. Но если бы у яблока было не пять качеств, а, скажем, десять, тогда сколько бы качеств мы воспринимали? Все равно пять, потому что у нас нет тех органов чувств, которыми мы могли бы воспринять оставшиеся качества. А если бы у яблока было только одно качество, сколько мы в данном случае воспринимали бы качеств? Все равно пять, потому что каждый орган чувств это одно качество преподносил бы нам по–своему. И даже если бы у яблока вообще отсутствовали все качества, мы воспринимали бы их ровно пять, поскольку каждый действующий орган чувств рисовал бы нам некую определенную реальность.
Следовательно, мы не в состоянии сказать, каков предмет на самом деле и что собой представляет, но можем знать только, каким он нам кажется в зависимости от устройства наших чувств. Мы видим мир не таким, какой он сам по себе, но всегда – только таким, каким должны и единственно можем его увидеть в силу своей чувственной организации. Философская традиция, начинающаяся с Протагора и проходящая через учение греческих скептиков, называется субъективизмом [объективная реальность недоступна, но вполне известно, какой она представляется (кажется) познающему человеку – субъекту].
Беркли и Юм оказались последователями и продолжателями в новой философии данного направления и говорили, что когда мы воспринимаем какой–либо предмет, в любом случае имеем его зрительный образ, слуховой, осязательный и т. д. Мы узнаем о наличии предмета через наши ощущения или чувства. Поэтому правильнее говорить, что перед нами – не предмет, а сумма наших ощущений или чувственных его восприятий. Поскольку вне и помимо чувств мы не могли бы вообще ничего воспринимать. Мы имеем дело не с действительностью, а с нашими ощущениями данной действительности, которые для нас и являются настоящей, безусловной и первичной реальностью, то есть самой действительностью. Что стоит за ними, неизвестно. Какой реальный мир за ними скрывается, мы никогда не узнаем, потому что не в состоянии вышагнуть из наших ощущений, воспринять существующее без них и помимо них.
В том, что они не представляют нам истинной картины вещей, сильно искажают действительность, обманывают нас, мы вполне убедились. То, что мы ощущаем и то, что есть на самом деле – далеко не одно и то же, но нам доступно только ощущаемое. Поэтому вполне можно утверждать, что действительность – совокупность наших ощущений. Предметом философии, следовательно, должен быть поток впечатлений, сумма восприятий, чувственный опыт, а вопрос о том, каков подлинный мир, совершенно бессмыслен, так как мы абсолютно отрезаны от него собственной субъективной реальностью (суммой ощущений). Более того, не имеет смысла даже вопрос о существовании объективного мира: не все ли нам равно, что стоит за нашими впечатлениями и стоит ли вообще что–либо, если единственно возможная для нас действительность – мир собственных чувств и ощущений.
Ничего говорить о настоящей реальности мы не можем, и познать ее — не в состоянии. Нам всегда будут неведомы причины происходящего, связи предметов и событий и взаимодействия вещей. Мы можем не объяснить совершающееся, а всего лишь описать свой чувственный опыт, наш ум бессилен открыть невидимые механизмы сущего, но способен только констатировать кажущееся. Поэтому знать ничего, по большому счету, невозможно.
Однако мы наблюдаем вокруг себя некую последовательность вещей и стабильность происходящих событий (день сменяется ночью, а зима – летом, булыжник непременно тонет в воде, газ горит и взрывается, любой живой организм нуждается во влаге, планеты движутся вокруг Солнца, а человеческий глаз воспринимает только освещенные предметы и т. д. и т. п.), в силу чего непроизвольно ожидаем, что в будущем они будут происходить как в прошлом, что сегодня все совершится так, как было вчера. Мы фактически бессознательно надеемся на то, что завтра Солнце взойдет на Востоке и будет новый день, что благодатная весенняя почва примет брошенные в нее семена и на исходе лета даст нам свои плоды, что у разожженного костра будет тепло, и что вступивший в стадию ранней юности человек станет искать любви…
Из нашего непроизвольного ожидания вырастает привычка к устойчивому порядку вещей, из привычки — рождается вера в этот порядок. В данном случае понятие «вера» трактуется предельно широко: речь идет не о веровании в потусторонние, сверхъестественные, высшие силы, но о вере во все происходящее вокруг нас. Поскольку мы ничего не можем знать о мире, нам ничего не остается, как верить в него. Мы верим, что весной должны разлиться реки, что всякий родившийся человек растет и взрослеет, что за год Земля непременно обернется один раз вокруг Солнца, и что на ясном ночном небосводе обязательно будут видны мириады далеких звезд. Данная всеохватывающая вера и есть главная характеристика нашего существования. Дэвид Юм назвал ее «естественной религией», то есть – верой в существующее, в наличное и повседневно нас окружающее Бытие. В состоянии данной веры мы и живем на земле, некоторые, правда, говорят о том, что могут что–то достоверно знать и пытаются постичь некие истины сущего, однако, все их усилия совершенно напрасны.
Источник:
http://philosophica.ru/gusev/31.htm
Тема: Действительность - поток ощущений (Прочитано 2925 раз)
