И девочка стала рассказывать....... ))
23
Все эти купе в поезде были просто невероятно огромными. Я перешел из одной такой комнаты в другую и прилег на диванчик. Достал из-под подушки томик Достоевского. Часы показывали без десяти три. Тихо дзынькала посуда в серванте, отзываясь на стыки рельс. Хорошо, уютно и спокойно... Проснулся я от дребезга будильника. «Бесы» валялись на полу. До прибытия поезда в Батайск оставалось пять минут. В дверь стучали.
Проводник.
- Извините, стоянка поезда три минуты.
- Как три минуты? - я ужаснулся. - Но я не успею разгрузиться за три минуты! А у меня одних книг три шкафа! Вы же обещали три часа!
- Отстаем от графика! Ничего не могу поделать!
Я засуетился. Денег у меня не было. То есть совсем. Ехать дальше без денег было самоубийством. За три минуты я смогу разве что один раз выйти с сумками из поезда. Кстати! Выхватив из одежного шкафа самую большую сумку, я принялся набивать ее, чем попадало.
Опять постучали в дверь. Не может быть! Гена! Мой хороший друг, которого я не видел уже восемь лет! Как же мы мечтали встретиться все это время в письмах.
- Генка! - мы обнялись. - Ты ко мне?!
- Нет. Случайно вот, узнал, что ты в поезде. Зашел поболтать. Я на море еду. А тебе уже выходить через минуту?
- Да, ты знаешь, Генчик, я не смогу с тобой поговорить, мне надо вещи собирать.
Я кинулся к сумке. Как много вещей! Как мало я смогу унести! Гена стоял неподалеку и наблюдал за моими сборами. Я запихал видик и музыкальный центр. Телик не помещался. Телескоп тоже придется оставить... Заскрежетали тормоза. Батайск. Я подхватил набитые сумки, бросил тоскливый взгляд на оставленное и рванул к выходу, чтобы успеть выскочить на своей остановке.
- Я напишу! - бросил я на ходу Генке и как раз вовремя выпрыгнул на платформу, поезд уже трогался с места.
От всего моего богатства остались лишь две сумки. Годы и годы жизни, то, на что я копил с таким трудом, то, ради чего я себе во всем отказывал - все удалялось в сторону моря, в никуда. Но и это было не последним потрясением - я терял даже то, что казалось спас... Я просыпался.
Опять - порог чердака. Пустые руки. И только теперь мысль: «А ведь если бы я поговорил с любимым своим другом, я бы ничего не потерял...»
Где-то за два-три двора зашелся в утреннем хохоте петух.
24
- Это все оттого, что ты выпил слишком много водки. – Объяснил мне Иваныч, когда я рассказал ему свой сон. – Наверняка там была и не совсем настоящая. Вот и унесло тебя в область обычных сновидений.
- Но ведь какой глубокий смысл!
- Смысл есть во всем! Вон шмель на цветок сел! Разве ты не видишь?
- Вижу! Только какой тут может быть смысл? Ну сел и сел.
Мы отдыхали на лавочке во дворе, удивительно чистом после вчерашнего собрания.
- Тяжело тебе? – заботливо поинтересовался учитель.
- Что именно? Голова? Не болит.
- Почему же тогда в шмеле смысла не видишь? Хотя бы одного из сотни?
- Вы о чем?
- Говоришь с головой все в порядке. А как всегда забываешь, что мир пронизан силами, а значит и смыслами. Это люди общаются словами. Высшая истина пытается общаться с тобой всем, что ты можешь или пока не можешь воспринять. Вокруг слова. Очень много вполне внятных, нормальных, замечательных слов, но ты их не слышишь.
- Это как бы знаки? – Попробовал догадаться я.
- Пусть будут знаки. – вздохнул Валентин Иванович. – Пойдем-ка с тобой на пивняк сходим. Мне нужно кое-что ребятам передать.
У «Поля чудес», как называлась пивнушка, посасывали пенное «Арсенальное» трое красноносых молодцев под сорок с лишком навскидку. Я видел каждого из них впервые, но вежливо, вслед за сенсеем пожал все руки и даже не отказался от предложенного бокальчика.
Поле, раскинувшееся за павильоном, народ тоже называл «Чудесным». То ли от пивнухи название пошло, то ли наоборот, заведение по полю назвали… Никто наверное уже точно не помнил. Только забавно смотрелась эта огромная поросшая бурьяном поляна в центре одного из городских микрорайонов. Кто знает, может, когда-нибудь здесь новый стадион построим…
Дядька Валька отодвинулся в сторонку с одним из «пацанов», но я смог разобрать кое-что из их перешептываний. Какое-то темное дело было связано с Эфиопией, и Валентин Иванович передавал туда небольшой сверток. При этом он кого-то остерегался и даже скрывался, вроде как удачно. Тип тоже передал какие-то напутствия, но его шепот был уж очень невнятным, я не понял толком ничего. Казалось, что Иваныч чисто прикалывается по непонятной мне причине. Ну хоть убейте, не мог этот его собеседник, судя по внешности - натуральный алкаш, иметь какое-то отношение к эзотерическим сферам и параллелепипедам.
- Пошли! – махнул мне учитель, расставшись с красноносым индейцем, и мы двинули домой.
Из приличия, я естественно не интересовался подробностями разговора. Но образ странного человека из пивной продолжал преследовать меня. Я смотрел на траву и вспоминал спившееся лицо на фоне зарослей поля чудес. Я переводил взгляд на дом и в стеклах вместо своего отражения видел оборванные лохмотья этого загадочного бомжа. Все это жутко мешало во время дневных и вечерних упражнений на концентрацию и реакции. Я постоянно сбивался с нужного настроя и прокалывался на каждом движении. Ошибки были такими очевидными, что оставалось только поражаться, как Иваныч их не замечает. И только когда стемнело, и мы уже сидели во дворе за столиком с кружками горячего зеленого чая, он будто впервые за день обратил на меня внимание:
- Устал, что ли, Андрюша? Носом клюешь?
- Да это я так... Просто...
- Следи за словами...
- Да, засыпаю.
- Ну вот, совсем другой разговор. - Валентин Иванович широко улыбнулся. - Пора на чердак...
- Точно! Так пригрузился, что залезу и усну без задних ног.
Он внимательно на меня посмотрел.
- Так у тебя их уже нет.
- Кого?
- Задних ног...
Подожди, девочка, так это же.....
Тема: Цветок папоротника 23 (Прочитано 1273 раз)
