Шота Руставели

[ket]

Шота Руставели
«Витязь в тигровой шкуре»
Перевод с грузинского К.Д. Бальмонта


«Он что создал свод небесный, Он что властию чудесной
Людям дух дал бестелесный,-этот мир нам дал в удел.
Мы владеем беспредельным, многоразным, в разном цельным.
Каждый царь, наш в лике дельном, лик Его средь царских дел.



Бог создавший мир однажды, от Тебя здесь облик каждый.
Дай мне жить любовной жаждой, ей упиться глубоко.
Дай мне страстным устремленьем, вплоть до смерти жить томленьем.
Бремя сердца, с светлым пеньем, в мир иной снести легко.



Льва, что знает меч блестящий, щит и копий свист летящий,
Ту чьи волосы- как чащи, чьи уста- рубин, Тамар-
Этот лес кудрей агатных, и рубин тот ароматный
Я хвалою многократной вознесу в сияньи чар.



Тот, кто любит, кто влюбленный, должен быть весь озаренный,
Юный, быстрый, умудренный, должун зорко видеть сон,
Быть победным над врагами, знать, что выразить словами,
Тешить мысль, как мотыльками, – если ж нет. не любит он.



О, любить! Любовь есть тайна, свет, что льнет необычайно.
Не разгаданно, бескрайно светит свет того огня.
Не простое лиш хотенье, это –дымно, это- тленье.
Здесь есть тонкость различения,- услыхал, пойми меня.



Кто упорен в чувстве жденном, он прибудет постоянным,
Неизменным, необманным, гнет разлеки примет он.
Примет гнев он если надо, будет грусть ему отрада.
Тот, кто знал лишь сладость взгляда, ласки лишь,- не любит он.



Кто, горя сердечной кровью, льнул с тоскою к изголовью,
Назовет ли он любовью эту легкую игру.
Льнуть к одной, сменять другую это я заву игрою.
Еслиж я люблю душою, -целый мир скорбей беру.



Только в том любовь достойна, кто, любя тревожно, знойно,
Пряча боль, проходит стройно, уходя в безлюдье, в сон,
Лишь собой забыться смеет, бьется, плачет, пламенеет,
И царей он не робеет, но любви- робеет он.



Связан пламенным законом, как в лесу идя зеленом,
Не нескромным стонам имя милой для стыда.
И, бежав, разоблаченья, примет с радостью мученья,
Все для милой, хоть сожженье, в том восторг, а не беда.



Кто кому поверить может, что любимой имя вложит
В пересуды? Он тревожит- и ее, и с ней себя.
Раз ославишь, нет в том славы, лишь дыхание отравы.
Тот, кто сердцем не лукавый, бережет любовь, любя.



Тот, чей голос- звон свирели, нить, свивая из кудели,
Песнь сложил я Руставели, умирая от любви.
Мой недуг- неизлечимый. Разве только от любимой,
Свет придет неугасимый,- или, смерть, к себе зови.



Сказку персов, их намеки, влил в грузинские я строки,
Ценный жемчуг был в потоке. Красота глубин тиха.
Но во имя той прекрасной, перед кем я в пытке страстной,
Я жемчужин отцвет ясный, сжал оправою стиха.



Взор, увидев свет однажды, преисполнен вечной жажды
С милой быть в минуте каждой. Я безумен. Я погас.
Тело все опять- горенье. Кто поможет? Только пенье.
Троекратное хваленье- той, в которой все – алмаз."