О.Седакова "О христианстве Пушкина"

[iv2259]

 "...Я надеюсь, что тема “глупости” и “ума” больше скажет нам о душевном строе Пушкина, чем сверка его взглядов со школьным катехизисом или описание его нравственного пути по образцу “возвращения блудного сына”4. Известно, что первая причина, побудившая Пушкина отстраниться от атеизма, — не “зов сердца” или “муки совести”, а потребность ума. Атеизм представлялся ему неудовлетворительным в умственном отношении: “Не допускать существования Бога — значит быть еще более глупым, чем те народы, которые думают, что мир покоится на носороге” (из рукописи 1927–1928 гг.5 ) . Борьба его сердца с умом слицейских летпроисходила прямо противоположным привычному образом: “Ум ищет Божества, а сердце не находит” (“Безверие”, 1817); и почти то же самое в дневниковой записи 1821 г.: “mon coeur est materialiste, mais ma raison s’y refuse”.
Еще одна возможность говорить о христианстве (или “религиозном духе”) поэзии Пушкина — та, которую наметил С. Л. Франк: “формальный анализ”, анализ поэтической формы6 . Однако это не так просто: это предполагает какое-то представление о том, какая форма светского — не храмового — искусства отвечает критериям “религиозности”. Обладаем ли мы такого рода представлением? Боюсь, что нет. И однако, в самом общем очерке, еще до анализа, мы можем сказать, что неуловимая характерность пушкинской формы самым близким образом связана с той же, избранной нами темой, с темой ума (здравомыслия) и глупости. Среди русских писателей мы вряд ли чью-нибудь еще манеру увереннее назовем умным письмом.
Остановимся еще немного на самых общих свойствах глупости у Пушкина. Прежде всего, эта глупость — отнюдь не отсутствие интеллектуализма (“дерзкий умник” у Пушкина тоже “глупец”: ср. его известное недоверие к отвлеченной мысли; его явное предпочтение английской прагматической стихии германскому любомудрию). Глупость — скорее душевное, в каком-то смысле эстетическое, чем интеллектуальное заблуждение, своего рода онтологическая бестактность, неуместность или безвкусица (о связи вкуса и ума у Пушкина мы еще скажем). Исходя из такого представления, Пушкин и отказывал в уме (то есть здравомыслии) герою “Горя от ума”..."                                     Отсюда :                       http://magazines.russ.ru/continent/2003/115/sed.html