Думаю, что мистический опыт у людей различных традиций и вероисповеданий в принципе не может кардинально отличаться (разве что интенсивностью переживаний), поскольку психика у разных людей функционирует по более-менее общим принципам, которые не зависят от культурных или конфессиональных различий. Если бы это было не так, то, например, выходец из страны, культура которой сформировалась под влиянием буддизма, никогда бы не смог стать христианином, поскольку учение христианства вызывало бы в нем непреодолимый внутренний конфликт. Если говорить более обще, то человек, выросший в традициях одной религии, никогда не смог бы сменить вероисповедание. Однако переход в другую религию, даже после долгих лет самоотверженной практики - нередко встречающееся явление.
Да и на механизм передачи электрических импульсов в лобных долях головного мозга (повышение активности которых, как минимум, сопутствует мистическим переживаниям, а то и является их источником) едва ли культура способна существенно повлиять. Разве что посредством культурно узаконенной лоботомии )
Приведу для иллюстрации отрывки из
статьи о физиологии медитации из журнала "Знание-сила", найденной по этому поводу в интернете. В статье описывается эксперимент по измерению активности мозга у медитирующих буддийских монахов (выделение курсивом мое):
Когда находящийся в состоянии медитации подопытный начинал ощущать появление чувства своей слитности с образом — обычно это происходило примерно через час после начала эксперимента, — ему в вену вводили радиоактивное вещество (глюкозу). В течение нескольких минут эти «меченые атомы» достигали мозга и распределялись по различным его участкам, собираясь в большем количестве там, где ток крови был сильнее, то есть там, где активность мозга была выше. Измеряя после этого сканером концентрацию радиоактивности в разных участках мозга, исследователи получали моментальный снимок мозговой активности в процессе медитации. По окончании эксперимента это распределение активности сравнивалось с ее распределением в состоянии покоя.
Оказалось, что во время медитации очень активны лобные доли, отвечающие за абстрактное мышление. Они всегда начинают работать интенсивнее при концентрации внимания на какой-нибудь конкретной задаче. Зато теменная область, ответственная за ориентацию (ОАО), замирала.Ученые предположили, что по мере развития у медитирующего индивидуума чувства слияния, единения с внешним по отношению к нему религиозным образом он, этот индивидуум, постепенно отключает участок ОАО от обычных сигналов, связанных с ощущением своего «место- и времяположения», которые помогают ему отграничить образ собственного тела от внешнего мира. «Наблюдение за людьми во время медитации показывает, что они действительно отключают свое восприятие внешнего мира. Их больше не беспокоят приходящие извне образы и звуки. Поэтому, возможно, их теменная доля не получает более никаких входных сигналов» — говорит Ньюберг. Лишенный своего нормального «питания», участок ОАО перестает нормально функционировать (что проявляется в снижении его активности), и человек чувствует, как будто граница между ним и всем остальным начинает растворяться и исчезать. А поскольку для него исчезают пространственный и временной «контекст», его охватывает чувство бесконечного пространства и вечности.Ньюберг уже наблюдал сложное взаимодействие разных отделов мозга во время духовных практик, например у францисканских монахинь во время молитвы. В отличие от буддийских монахов, у них к созерцанию подключалась речь, так что активизировались и ответственные за нее части мозга. В остальном наблюдалось сходство: у человека, погруженного в себя, область внимания возбуждалась, а область ориентации тормозилась независимо от конфессии. То есть, судя по всему, традиции и культура могут влиять на окраску этих переживаний, придавать им самую разнообразную трактовку, и такая трактовка у людей различных культур может кардинально отличаться. Однако религиозно-мистические переживания
туга, закапывающего свою жертву ритуальной кирко-мотыгой, и христианина, подставляющего для удара другую щеку, с большой вероятностью одной природы. По понятным причинам, едва ли кому-нибудь из них удастся убедить другого, что ими движет общее стремление - приобщиться к некой высшей силе, присутствие которой они ощущают через практикуемые ими внешние обряды и интерпретируют с помощью своей сложившейся системы символов. На эту тему приведу еще отрывок из упомянутой выше статьи:
Ученые считают, что во время интенсивного религиозного переживания «эмоциональный мозг» становится необычно активен, маркируя все, переживаемое в этом состоянии, как «особо важное». Такая гипотеза могла бы объяснить, почему люди, пережившие такой религиозный опыт, затрудняются объяснить его другим. Вот как комментирует это Джеффри Сейвер, нейролог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе: «Содержание глубокого религиозного переживания — его визуальные и чувственные компоненты — точно те же, что и обычные, каждодневные переживания любого человека. Но височнодольная система «эмоционального мозга» маркирует эти моменты религиозного опыта индивидуума как чрезвычайно важные состояния, сопровождаемые ощущениями большого удовольствия и гармонии. Когда такой опыт пытаются описать другим, удается передать только его содержание и чувство его необычности, но никак не сопровождающие его внутренние ощущения».Тем не менее, как бы ни расценивать эксперименты Персингера, они с очевидностью показывают, что мистические переживания состоят не только из того, что мы чувствуем, но также из нашей интерпретации этого ощущения. «Мы подгоняем эти переживания под определенный стереотип, помещаем в отсек с определенным «ярлыком» (например, общение с высшим существом), и тогда наше переживание запоминается именно в таком виде. И такая подгонка производится бессознательно и занимает всего несколько секунд». Тут сказывается и то влияние, которое люди, как социальные животные, получают, разделяя с другими религиозные ритуалы.Интересный пример того, как интерпретация одного и того же явления духовной традиции может стать существенно различной в разных культурах - история возникновения образа райских гурий в исламе. Как пишет Е.Э. Бертельс в сборнике "Суфизм и суфийская литература" (М: Наука, 1965, стр. 85), образ гурий в ислам с большой вероятностью пришел из зороастризма, с которым Мухаммад в период заложения им основ ислама был почти наверняка знаком. При этом прообразом гурий, скорее всего, стали зороастрийские
даэна - олицетворения деяний человека, предстающие перед ним в загробном мире в образе пятнадцатилетней девушки неописуемой красоты (если деяния добрые) или старухи (если деяния плохие). Однако
даэна в зороастризме - исключительно духовная сущность, не имеющая отношения к "земному" понятию чувственности. В исламе же превратившиеся в гурий
даэна обрели очень недвусмысленные плотские характеристики, что арабам-кочевникам, в среде которых зарождался ислам, было куда ближе и понятнее, чем абстрактные и, по сути, умозрительные построения зороастризма.
Связь между чувственностью и мистическими переживаниями, наверное, заслуживает отдельного изучения.
---
В чем может быть "сухой остаток" мистического опыта с учетом вышесказанного? Видимо, таковым можно назвать некое лишенное культурных ярлыков переживание выхода за пределы ограниченного себя и "единения" с чем-то, что воспринимается как более возвышенное и всеобъемлющее. Опыт, который разительно отличается "по вкусу" от повседневных, привычных ощущений и производит трансформирующее воздействие на все мировосприятие человека. "Отблески" такого переживания можно найти не только в религии, но и, например, в восприятии произведений искусства.
Тема: Все пути ведут к одному, но вокзалы выглядят по-разному (Прочитано 26197 раз)
