Да, можно представить себе, когда выгода одной группы противоречит выгоде другой группы. И даже когда выгода одного индивидуума в рамках группы противоречит выгоде всей группы. Особенно если выгода понимается узко и эгоистично.
При наличии достаточных ресурсов, если выгода понимается "узко и эгоистично", то есть недальновидно, то попытка что-то получить, ущемив права других, будет весьма рискованным делом. Как правило, в этом случае индивиду придется платить тем, что какие-то его права и потребности будут проигнорированы в ответ.
Такая же, зеркально симметричная ситуация, возникает и в случае, когда социум приносит индивида в жертву групповому желанию сиюминутной выгоды. Неуправляемые групповые процессы не приносят обычно группе ничего хорошего, и группа лишается возможности получать выгоду от всех своих членов в долгосрочной перспективе.
В условиях острой нехватки ресурсов все выглядит немного по другому: многие потребности игнорируются, и о долгосрочной преспективе нет смысла думать. Выживание требует срочного удовлетворения самых насущных потребностей. При такой ситуации группа жертвует одними своими членами для выживания других - то есть об индивидуальной выгоде речи уже идти не может, выжить смогут наиболее приспособленные и имеющие достаточное количество сил. Не исключено, что группы, практиковавшие альтруистические стратегии поведения, не выиграли жестокого тендера, организованного природой для наших предков. Ритуал умерщвления стариков в голодные зимы у народов Севера; то, что человек (в числе тысячи с лишним других видов живых организмов) способен к каннибализму, и то, что бытовой каннибализм был не редкостью у многих народов - эти факты говорят о том, что нехватка ресурсов может требовать использования других поведенческих стратегий, нежели ситуации, когда ресурсов хватает. Даже наличие в популяции определенного процента социопатов может быть "стратегическим запасом" социума на случай форс-мажора.
Например, аскетизм мог быть несомненной ценностью во времена, когда пищи или воды на всех не хватало. Но с развитием цивилизации базовые потребности стали удовлетворяться, и на первый план вышла необходимость в удовлетворении других потребностей. Но аскет, о котором шла речь в притче, не имел в запасе других стратегий поведения, кроме аскетизма - который уже перестал иметь какую-либо практическую ценность, зато обрел для аскета ценность символическую (потому что стал освящен авторитетами и опытом предков).