Однажды Гурджиев...

[N N]

Навеяло одним постом с 4п ветки форума, который вызвал у меня очередной приступ гомерического хохота и спонтанно сподвигнувшего меня написать несколько миниатюр в подражании Хармсу.

------------------------------------------------------------------------------------------------------

Большое спасибо, Смехач! Повеселили.
Чем-то это действительно напоминает хармсючатину, а ещё - анекдоты про Штирлица.

Проба пера:

Штирлиц Гурджиев вышел из кабачка и упав лицом в грязь уснул. Через 15 минут он проснётся - сработает годами выработанный рефлекс практиковавшаяся Работа.

[Gennady74]

Однажды Гурджиев поехал в Париж, дабы начать свой очередной феноменальный опус, содержание которого должно было составлять описание «астрального тела, его потребностей  и его жизни в загробном мире». Т.е. содержать в себе всё то, о чём его спрашивали «особо надоедливые и гадкие» ученики на протяжении уже 20 лет и на что он в ответ позёвывал и  выходил курить.
   Полный драматических идей и переживаний Гурджиев нёсся на полной скорости, чтобы быстрей начать работать. Вдруг он увидел, что навстречу ему едет другой автомобиль на совсем небольшой скорости. Поравнявшись, Гурджиев увидел в этом другом автомобиле Успенского, ехавшего, в свою очередь, в Приорэ, проведать свою жену, Софью Григорьевну, которая вместо варки щей в Лондоне, полола грядки под Парижем.
   Внимательно посмотрев на Успенского и увидев в нём что-то подозрительное, Гурджиев крикнул: - Вельзевул тебя разрази! И … повернул машину назад. Успенский, пожёвывая английский табак, лишь кисло ухмыльнулся.
   По приезду назад Мэтр приказал Ф. Петерсу окосить газонокосилкой не только весь парк  Приорэ, но и три близ лежащие деревеньки. С чем, к слову сказать, мальчик-феномен, без всякой обиды, справился уже к обеду. А Успенский, приехав вечером на своём таксомоторе, узнал, что у Софьи Григорьевны «всё в порядке и в Лондон, в ближайшее время, она не собирается». С чем и отбыл назад, мрачно дожёвывая английскую папиросу.
   Так мир потерял самую нужную ученикам книгу, но обрёл другую, в которой Гурджиев решил всё зашифровать так, чтобы никто (и в особенности Успенский) не догадался про что она, и даже он сам.   
   Назавтра же Гурджиев нёсся в Париж, пугая одиноких викариев на велосипедах выкриками: - Вельзевул тебя разрази! 

[Gennady74]

Однажды Гурджиев возвращался из Парижа в Приорэ в сильном подпитии. По слухам, Д-р Стернваль и М-р Орадж, в прямом смысле, несли его на руках. Проплывая через залу собраний, полную учеников, Гурджиев, попросил д-ра Стернваля и м-ра Ораджа на секунду остановится.
   Далее Мэтр, сделав неопределённое движение рукой в воздухе, неожиданно громко икнул, закатил глаза и стал издавать фантасмагорические звуки, включавшие в себя все семь октав глотки Маэстро. Как говаривали впоследствии, на закрытых спиритических сеансах А.Кардека, звуки были явно неземного происхождения. Хотя некоторые несознательные ученики потом шептались, что в быту непосвящённые  малообразованные люди называют это «пьяным храпом». Но, т-ссс!
   Нескольким женщинам мистически в тот же час сделалось дурно, а некоторым этой ночью чудился голос Учителя у себя в груди и других частях тела и даже в полу, стенах и чайных сервизах. А на одной картине, висевшей в столовой, портрет вообще отвернулся. А любимая дворняга мэтра, доселе спавшая около двери, «пробудилась» и стала выгавкивать Библию на чистейшей латыни.
   А за окном, нервно пожёвывая английский табак, с невидящим взглядом, пятился в глубину сада, Успенский. На пароход он уже не успевал.

[Gennady74]

Навеяло одним постом с 4п ветки форума, который вызвал у меня очередной приступ гомерического хохота и спонтанно сподвигнувшего меня написать несколько миниатюр в подражании Хармсу.


------------------------------------------------------------------------------------------------------


Однажды, Гурджиев рассказал в бане такой «солёный» анекдот, что даже самые стойкие  ученики, замолчали и покраснели как 13-летние парижанки. А у одного батюшки, случайно оказавшегося здесь некстати, приключился «синдром беспокойных ног» и приступ колита.
    Увидев это, Гурджиев не растерялся и, сняв свои знаменитые усы, водрузил их себе на лысый череп. Ученики были поражены, напряжённость спала и все весело продолжили мыться в бане.