Цитата из статьи "Каждая эпоха несет свой образ просветления" одного очень известного в очень узких кругах, очень писателя, который размышлял на созвучную тему ...
"Подобно Блаватской, Гурджиев не был олицетворением ни Востока, ни Запада. На первый взгляд он повторил путь Блаватской, отправился с полу-востока (Кавказ) на Восток (Египет и Азия) − «в поисках чудесного», а затем вернулся со своим «уловом» на Запад. Однако привезенное им богатство оказалось не просто формализовать: все формы, в которые Гурджиев отливал свое сообщение − наукообразные выкладки и диаграммы, сакральные танцы и движения, театральные постановки, застолья, автомобильные путешествия, китчи и провокации, − были вторичными, и от каждой он вскоре отвлекался. Его учение до сих пор остается зашифрованным, и он завоевывал себе авторитет не за счет умных идей, а за счет внутренней силы и причастности к Реальности, не укладываемой в стандартные формы.
Гурджиев ясно понимал, что учение может принимать практически любую форму, и не спешил отождествлять его с конкретными формами. Успенский этого не понял, и всю свою жизнь строил из полученных от Гурджиева «рабочих» понятий громоздкую рационалистическую «систему», подобную научным системам 18-го и 19-го столетий.
Среди гурджиевских рабочих понятий центральным было и остается «бытие» (а также, соответственно, «иерархия бытия»), выражающее степень причастности человека к Реальности. Понятие «бытие» соответствовало западной концепции духа (руах), однако последняя оказалась отягченной противопоставлением духа и материи, отодвинувшим на задний план кардинальную идею «возрастания в духе». А она представляла собой квинтэссенцию всех религий и духовных движений, рассматриваемых в их важнейшей функции «инструментов пробуждения».
Гурджиев отмечал, что рост «бытия» является важнейшей личной задачей духовного искателя, в то время как «знание» (то, что мы знаем, то, что нам известно) не имеет абсолютной ценности, а зависит от уровня «бытия». Тем самым «знание» отодвигалось им на второй план и делилось на три подвида: на «философское», «теоретическое» и «практическое» знание, из которых подлинной ценностью обладало лишь последнее, служившее практике стяжания все того же высокого «бытия»".